звонков, отменил наше поселение в гостиницу, тоном, не терпящим возражений, объявил, что нашел ночлег получше. В результате мы остановились у некоего Ивана, православного инженера с атомной станции. Но это ягодки. Главное то, что отец Владимир дозвонился до отца Василия, священника той самой церкви, из которой уходила икона на Казанский источник. И сказал, что нам обязательно надо поехать в субботу в Карельское (а дело было в четверг). Он договорился. Все очень удачно складывается.
Место силы в Сельце Карельском
За ужином у православного ядерщика речь шла, между прочим, и о том, что болезнь – это посещение Божье. Мол, некоторые праведники подчас даже сетовали: что-то я давно не болел, Бог меня не посещает. Говорили также о том, что милосердный Бог не наказывает человека несчастьями, а попускает их, чтобы человек вразумлялся. Я совершенно завял. Философия неудачи заразна. Соглашаясь с нею, ты соглашаешься быть неудачником. И становишься им. Ведь без твоего согласия никто не попустит тебе стать несчастным. Однако вопрос: кто на это в тебе соглашается? Ты или кто-то другой?
На следующий день мы с Валей искали Никольский источник. Добрались до деревни Ежиха, где селянка сказала, что от ее дома до источника два километра. Но сейчас туда не добраться: снег. Даже если перейдете поле, дальше в лесу заплутаете. Мы все же попробовали. Пересекли поле, побродили по лесу. Чувствовалось место силы. Собака выходила из себя. Но конкретно мы так ничего и не нашли. Вышли к делянке лесорубов и повернули назад. Уже было ясно, что мы попали в чужое семантическое поле. Поле отца Владимира? Поле неудачи? Так или иначе, решили не ждать завтрашнего соборования. Прямо сегодня ехать Карельское, а оттуда – куда угодно, но подальше от этой Удомли.
Где-то в этом лесу Никольский источник и камень-следовик.
Но – где? Зимник лесорубов ведет не туда
Приехали к вечеру. По всем признакам – очень сильное место. Но и оно нам не далось. Дорогу к Казанскому источнику мы разыскали, но пройти по ней не смогли из-за снега. К тому же смеркалось. Мы зашли в церковь, приложились к той самой иконе. Отец Василий исповедовал старушек. Оторвался на секунду, посмотрел испытующе и отвернулся. Я почувствовал себя совсем плохо. Что было делать? Да вырываться из поля невезения, в котором мы пребывали уже больше суток.
Мужичок у магазина в поселке Мста сказал: «А вы поезжайте на Бологое, прямо по этой дороге, тут ездят». Дороги на карте я не нашел. Но мужик говорил до того убедительно, что мы отправились. Сколько ехали – даже не знаю. Долго. И вдруг выехали к той самой церкви в Карельском, от которой бежали. Но выехали на другом берегу реки Мсты. Только тут, присмотревшись к карте, я обнаружил, что дорога на Бологое все-таки есть. Но она дает такой крюк, что мне даже в голову не пришло, что это та самая дорога, о которой говорил мужичок. Между тем, бензина было в обрез и, пожалуй, уже не хватало
