это непомерная и богохульство. Священный Трибунал такое не прощает!
В глазах Акциния сверкнула насмешливая искра, и магистрат, в один миг осознавший, что ничтожный червь попросту издевается над ним, онемел от бешенства. В голове завертелись картины всего того, что он сотворит с этим человеком, и четкое осознание – он не успокоится, пока не сотрет наглеца в пыль.
Испепеляющий взгляд Эмилия Флака впился в лицо бандитского главаря, но напоровшись на ледяные бесстрастные глаза, не выдержал, дернулся и ушел в сторону. В возникший тишине вдруг отчетливо загремели копыта, и с ближайшей улицы на площадь выехали три всадника.
Огромные лошади, закрытые коваными шлемами лица, на белых попонах и плащах, как живые, трепещут огненные трилистники. Возвышаясь над толпой, грозные рыцари рассекали людское море, словно непотопляемый бронированный корабль. Неспешно и уверенно цокали копыта по мостовой, а черные прорези забрал пронизывали базарную сутолоку, будто невидимые оценивающие лучи.
«Орден! – вспыхнула в голове магистрата испуганная мысль. – За мной! Уже донесли!»
Мотнув головой, он сбросил муть наваждения и молча обругал себя: «Идиот! Совсем обезумел! Кто на тебя донесет? Что за чушь! Ты Эмилий Флак, и никто не посмеет тронуть благородного патрикия!»
Подтверждая и успокаивая растревоженный разум магистрата, тяжелые всадники уже проезжали мимо. Узкая прорезь шлема равнодушно скользнула по лицу магистрата и замерла, уставившись на Акциния. Из черной глубины Акси пронзил оценивающий взгляд, и, подняв голову, Наксос встретился с цепкими карими глазами, разбирающими его на части.
Не отводя взгляда, Акциний проводил рыцаря, успев заметить под плащом толстую серебряную цепь и отличительный знак. Хмыкнув, он удовлетворенно отметил: «Надо же, сам командор ордена пожаловал познакомиться!»
–
В убранном и отмытом до блеска кабинете недавно погибшего префекта Священного Трибунала все еще стоял неприятный запах крови. Фирсаний Софоклус непроизвольно морщился каждый раз, когда его большой подвижный нос втягивал воздух, и это только утверждало его в правильности выбранного решения. Сейчас он ждал, когда придет навязанный ему патриархом командор ордена, и ситуация его раздражала.
Сложив руки на груди, он мерил шагами комнату и недовольно хмурился. Зачем мне этот дуболом?! Солдафон с непомерной гордыней и амбициями, ничего не понимающий в сыске? Трибунал отлично справился бы и сам, а если, как сегодня, потребовалась бы грубая сила, то для этого совсем не обязательно одобрение ордена. Себя Фирсаний считал большим знатоком темных глубин человеческой души, и поэтому, изучив всю поступившую за последние дни информацию по Акцинию Наксосу, он сделала вывод – этот человек крайне подозрителен, неблагонадежен и опасен. В любом случае, общество необходимо избавлять от подобных типов, так что арест и тщательный допрос с пристрастием не только разъяснит кое-какие вопросы, но и очистит столицу от излишнего «мусора».
У него уже все было готово, но поимка
