ее и без сил лежал у нее на груди. Она гладила меня по волосам. Мы долго лежали молча. Вселенная отдыхала, как большая птица.
– Сейчас ты скажешь, что мне надо уходить, – сказал я.
– Да. Вернее, мне самой надо уходить. Встань, пожалуйста.
Я поднялся с таким чувством, точно восстал от сна, и посмотрел на Анну. Она лежала среди пестрого хлама, как сказочная принцесса, свалившаяся с трона. Грудь и бедра тонули в шелках. Длинные волосы растрепались. Минуту она лежала неподвижно, и даже по выгнувшейся в подъеме ноге было видно, что она ощущает мой взгляд.
– Где твоя корона? – спросил я.
Анна порылась в груде шелков и извлекла золоченую корону. Мы рассмеялись. Я помог ей встать, и мы смахнули с ее платья крошки мишуры, золотую пыль и блестки.
Пока Анна причесывалась, я бродил по комнате и все разглядывал. Мне сразу стало легко. Я знал, что еще увижусь с Анной.
– Объясни мне, что это за театр, – сказал я. – Кто здесь играет?
– Главным образом любители. Все мои знакомые. Но тут нужна совсем особая техника.
– Да, я это понял.
Анна быстро оглянулась на меня.
– Так ты входил в театр?
– Да, на одну минуту. А разве нельзя? Зрелище очень внушительное. Это что-то индийское?
– Связь с Индией есть, но по существу это нечто самостоятельное. – Я видел, что Анна думает о другом.
– Вот этот предмет бутафории вам едва ли понадобится, – сказал я, указывая на «гром».
На всякий случай поясню, что «гром» – это тонкий металлический лист величиной в два-три квадратных ярда; если его тряхнуть, он и правда громыхает, как далекие раскаты грома. Я подошел к нему.
– Не трогай! – сказала Анна. – Да, мы его продадим.
– Анна, ты не шутила насчет своего пения?
– Нет, – сказала она. – Это безнравственно. – И опять у меня появилось странное чувство, что я вижу человека в плену у какой-то теории. – Только очень простые вещи можно выразить без фальши, – добавила она.
– То, что я видел в театре, было не просто.
Анна развела руками.
– Зачем я тебе понадобилась?
Вопрос этот вернул меня на землю. Я ответил осторожно:
– Я хотел тебя видеть. Это ты знаешь. Но, кроме того, я должен решить, где мне жить. Может, ты мне посоветуешь. Здесь, наверно, мне нельзя поселиться? Где-нибудь на чердаке, например?
Анна поежилась.
– Нет, это невозможно.
Мы глядели друг на друга, быстро соображая.
– Когда я опять тебя увижу? – спросил я.
Лицо Анны стало жестким и отчужденным.
– Джейк, оставь меня на некоторое время в покое. Мне много о чем нужно подумать.
– Мне тоже. Могли бы подумать вместе.
Она улыбнулась бледной улыбкой.
– Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Вполне вероятно, что
