Мили просто повезло оказаться там в нужным момент.
Итого за последние два дня – триста двадцать пять, и куплено было все, кроме одной книги. Она снова коснулась обложки и посмотрела на вмятину в дешевом картоне у себя под пальцами. Это было правда глупо, учитывая, в каком виде находилось пособие. Карл просил слишком много – и сам знал, что слишком, – но когда он уже назвал свою цену и показал клыки, она знала: лучше на него не давить. «Триста пятьдесят для друзей и родственников?» Ну да, это определенно было ради ее отца.
– Сама знаешь, что больше ее нигде не найдешь, – сказал Карл, прежде чем она успела сделать шаг от прилавка. – Эту книгу. Нигде в городе. Это я точно знаю.
– Откуда ты?..
– Не беспокойся, я не могу читать твои мысли, но в данном случае мне и не нужно. Ты хочешь поискать в другой лавке.
– Ты бы удивился, если бы узнал, что там есть, – сказала она, но ее слова прозвучали неубедительно, даже ей самой так показалось.
Карл провел длинными паучьими пальцами по стеклянной поверхности прилавка. Они сияли в тусклом свете ломбарда, будто вырезанные из старой слоновой кости. И заканчивались, как подметила Мили, острющими ногтями.
– Я получаю списки всех необходимых текстов от профессоров из университета. И из института, – добавил он, бросив взгляд на пособие. – Мы на Пон-Роу все их получаем, деточка, и деремся клыками и когтями, чтобы эти книги были доступны для таких дорогих и отчаявшихся студентов вроде тебя. И если я говорю, что я единственный, у кого есть такой экземпляр, то могу тебя заверить: это правда. У меня и квиток есть.
Мили посмотрела на его руки, затем на пособие, затем глубоко вздохнула. Иногда она ненавидела вампиров всей душой.
– Триста. И, – добавила она, перебивая его раздраженное рычание, – я скажу той студентке с арифмантики, чтобы зашла к тебе за моделью. Это гарантированные четыре сотни в течение ближайших двадцати четырех часов. – После чего, решив, что большего уступить она не сможет, заявила: – Или соглашайся, или нет.
Рычание усилилось, дрогнуло и сменилось хриплым смешком.
– А ты и впрямь в отца пошла, да? Ладно, душенька, я согласен.
Она запихнула книгу в залатанную сумку, а Карл повернулся к шкафу за прилавком, отпер его и извлек продолговатый черный ящик с блестящей от частого использования поверхностью. Поставил его между ними и открыл защелку. От хрустальных флаконов, пластиковых трубок и мерных цилиндров, сложенных внутри, едва уловимо повеяло антисептиком. Назначение каждого из этих предметов Мили познала за последние несколько дней – подробно, неоднократно и болезненно. Она закатала рукав – на правой руке, потому что не хотела, чтобы он видел, сколько она уже заплатила из левой, – и приложила руку к стеклу.
Уж в чем Карлу или любому другому вампиру, торгующему на Пон-Роу, следовало отдать должное, так это в том, что работали они проворно. Кожаная манжета и жгут, йодный тампон и размотанная трубка, обнаженная игла («Совершенно новая и стерильная, уверяю», – ответил
