ритма; синестетическое кино как попытка современными средствами выйти за пределы дискурсивной коммуникации; концепции таких мыслителей, как П. Флоренский, С. Булгаков, Н. Бердяев, К. Кастанеда. Один из постулатов автора звучит так: изучение культур прошлого открывает нам возможность увидеть те стороны сознания человека, которые оказываются закрытыми для прямого наблюдения за завесами нашей культуры. С этих же позиций интересны и концепции западных философов. Главный вывод работы: измененные состояния сознания – это отнюдь не какое-то особое состояние психики, а просто открытое проявление той ее континуальной составляющей, к которой в неявной форме мы обращаемся в нашей повседневной жизни даже при интерпретации самой простой беседы. Обсуждается вопрос об опасном доминировании логического структурирования сознания в современной западной культуре. В то же время отмечается, что современная техника, изменяя среду обитания (полеты в космос, длительное пребывание в море, особенно под водой, и пр.), провоцирует прямое вхождение в измененное состояние сознания. Изложенный материал приобретает инженерно-психологическое звучание как в плане сознания, так и в плане обсуждения проблемы искусственного интеллекта.
Работа является естественным продолжением книги автора Вероятностная модель языка [1974]1.
Предисловие
Когда мы начинаем вглядываться в себя, в свою судьбу и в трагическую судьбу своей культуры, нам становится понятно, что мы не столько создаем новое, сколько изживаем прошлое, заложенное еще в культурах давно ушедшего. Бремя наследия прошлого – какими таинственными путями оно проникает в настоящее? Человек остается наследником всего прошлого, как бы ни было оно скрыто под покровом потока современных слов. И если мы хотим понять природу человека, то на него надо взглянуть во всем многообразии его проявления в прошлом2. Так легче будет увидеть настоящее.
Но кто это может сделать? Кто обладает знаниями о духовной жизни всего прошлого? Здесь, наверное, нужна была бы коллективная монография – но она вряд ли могла бы получиться удачной из-за рассогласованности точек зрения. То, что я здесь предлагаю вниманию читателей, – почти коллективная работа. Опираясь на выработавшийся у меня подход к проблеме, я попытался собрать и как-то упорядочить высказывания других, авторитетных для меня исследователей, чтобы можно было проследить за истоками того, что остается скрытым для нас, людей, погруженных в жесткий стереотип мышления нашей культуры. Сейчас этот стереотип начинает расшатываться и происходит это в значительной степени потому, что свою духовную культуру многие из нас начинают оценивать в сравнении с другими культурами, отказываясь от убеждения в ее абсолютном превосходстве. Изучая прошлое, я многое понял о настоящем, но не знаю, сумею ли об этом рассказать.
В этот сборник не вошла одна моя работа исторической направленности Язык вероятностных представлений, в которой я пытался показать историю борьбы двух направлений мысли – детерминистического и вероятностного. Эта работа включена в сборник Облик науки3, поскольку рассматриваемые в ней проблемы имеют непосредственное отношение к тем дискуссиям, которые ведутся сейчас в науке.
Глава I
Проблема человека в современной науке4
Кибернетический подход
Кибернетика в момент своего возникновения не обратила достаточно большого внимания на роль человека в задачах управления. Казалось, что центральной проблемой в таких задачах является решение вопросов, связанных, с одной стороны, с разработкой математической теории управления: теории алгоритмов, теории автоматов, математических моделей самоорганизующихся систем, теории автоматического регулирования, а иногда также и таких разделов прикладной математики, как линейное программирование, планирование эксперимента и т. д.; а с другой стороны – с разработкой технических средств управления: вычислительных машин и их инженерного и математического обеспечения.
В последнее время, однако, стало ясно, что в задачах управления центральной проблемой оказался Человек.
Вот как оценивается в западной литературе проблема человека в системах управления.
1. В больших системах – таких, скажем, как Центр космических полетов NASA или научные фирмы, необходимо для их выживания обеспечивать возможность смены целей, чтобы сотрудники организации не воспринимали их как скучные; необходимо учитывать возможность скорого идейного старения отдельных сотрудников; и, наконец, необходимо стремиться к тому, чтобы каждый из них чувствовал личную причастность общей цели – одной только материальной заинтересованности оказывается недостаточно5. Здесь возникает уже психологическая проблема – как формулируются цели, почему в какое-то время они принимаются с энтузиазмом большим коллективом, а потом вдруг оказываются потерявшими всякий
В 1979 г. издательство «Наука» выпустило расширенный вариант этой книги, куда вошли в сокращенном виде некоторые материалы настоящей рукописи (
Здесь наш подход перекликается с представлениями, развиваемыми Эмерсоном в его эссе История (R.W. Emerson. Essays. Ward-Lock).
Первая публикация состоялась в Америке (V.V. Nalimov. 1981. Faces of Science. Philadelphia, ISI Press, 297 p.). Отечественное издание оказалось возможным только в 2010 – к столетию со дня рождения В.В. Налимова (Облик науки. М.—СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 367 с.) (
Расширенный вариант этой статьи под тем же названием был опубликован в Вестнике АН СССР, 1979, № 6, с. 60—68 (
Например, Юджин Гарфилд, президент Института научной информации (в Филадельфии), в новогоднем поздравлении поименно перечисляет всех сотрудников и в тексте письма всячески подчеркивает их роль. Институт выступает как единый коллектив.
