во всей его разветвленности (с. 459).
По-видимому, похожим образом происходит творческое озарение и в других областях деятельности. Здесь мы приведем еще высказывания С. Криппнера [Krippner, 1963]:
Многие художники и ученые утверждают, что их стремления к нововведениям существуют как расположение духа и чувства, прежде чем они получают свое выражение в словах и других знаках. Для Роберта Фроста стихотворение начиналось, как «комок в горле», «как ощущение плохого, как тоска по родине, тоска по любви», это было «близко к мысли, с которой начать». Сообщалось, что Рихард Вагнер слышал музыку спонтанно; Иоганнес Брамс однажды сказал, что он слышал фрагменты своих тем как «внутреннюю гармонию»; Аарон Копленд утверждал, что музыкальные темы приходили к нему как автоматическое письмо. Немецкий химик Август Кекуле создал концепцию бензольного кольца, вдохновленную сном, в котором змея держала во рту свой хвост (с. 272—273).
И, наконец, высказывания о процессе творчества из автобиографической книги Н. Бердяева [1949]:
Я стремился не к достижению всеобщего по своему значению, а к погружению в конкретное, к узрению в нем смысла и универсальности… За разговором или спором по какому-нибудь вопросу я склонен видеть решение судеб вселенной и моей собственной судьбы… Иногда огромное значение для моего процесса познания имел незначительный, казалось бы, разговор, фильм, в котором ничего философского не было, или чтение романа. Целостный план одной моей книги пришел мне в голову, когда я сидел в кинематографе. Извне я получал лишь пробуждавшие меня толчки, но все раскрывалось изнутри бесконечности во мне (с. 93).
Приведенные примеры показывают, что творческое озарение16 связано с выходом за границы логического мышления. Но осмысление новых идей происходит на логическом уровне. Сознание человека должно быть подготовлено к восприятию новых, все усложняющихся построений. Скажем, введение в математику «безумным гением» Кардано мнимых чисел – понятия достаточно абсурдного с позиций здравого смысла – это одна из тех вех математического мышления, которыми отмечается возникновение новых возможностей для более богатых логических построений. Мы должны признать, что рефлективное сознание человека оказывается способным зачерпнуть из континуального потока мысли только то, к осмысливанию чего оно оказывается подготовленным своими предшествующими логическими построениями. Но логическое осмысление, если оно ведет к построению необычных конструктов, – это также некоторое озарение. Вот один из примеров: специальная теория относительности – это, в конце концов, не более чем некоторое, совсем необычное, но логически четкое осмысление преобразований Лоренца. Почему этого не мог сделать сам Лоренц – крупнейший физик своего времени, или такие математики, как Пуанкаре и Адамар, которые пытались понять физический смысл преобразований Лоренца? Вот что по этому поводу пишет сам Адамар [1970]:
Абсолютное дифференциальное исчисление находится в тесной связи с теорией
С озарением мы сталкиваемся не только в творческом процессе, но и в нашей обыденной жизни. Одним из примеров этого может быть принятие решений. Известны попытки строго логического анализа процесса принятия решений. Были предложены математические, в том числе и вероятностные модели. Но ситуация чаще всего бывает столь сложна, что в процессе принятия решения мы ограничиваемся тем, что задаем себе вопрос и ждем ответа как озарения. Отсюда, возможно, и пословица «утро вечера мудренее».
