ти первого издания. Историки Р.В. Кондратенко, И.В. Лукоянов и И.С. Рыбачёнок выступили в профессиональной печати с рецензиями на мою работу1. Им и всем другим своим рецензентам из числа заинтересованных читателей приношу свою искреннюю благодарность.
За прошедший период опубликован ряд новых исследований по истории русско-японской войны 1904—1905 гг., которые нельзя было не учесть при подготовке к печати обновленного текста. Значительно большее внимание, чем прежде, во втором издании уделено проблемам информационных войн, а также складыванию международного имиджа России – вопросам, которые приобрели необычайную остроту в свете абхазских и особенно украинских событий последних лет. Наконец, автору этих строк хотелось поделиться результатами своих архивных разысканий по интересующей его теме, которые продолжались все это время. Надеюсь, что настоящее сочинение будет встречено читателями столь же тепло и заинтересованно, как его отдельные главы, не так давно опубликованные издательством «Вече» в виде самостоятельных книг2.
К сожалению, мой призыв к соотечественникам организовать подводную экспедицию в Северное море для поиска и изучения остатков японских миноносцев, затонувших в октябре 1904 г. на Доггер-банке и, вероятно, покоящихся там до сих пор, пока не нашел читательского отклика. Остается надеяться, что со временем все-таки он будет услышан, и одной тайной в «секретных операциях на суше и на море» в ходе русско-японской войны 1904—1905 гг. станет меньше.
Для появления этой книги много сделали мои давние добрые знакомые – японский профессор-историк Инаба Чихару и канадский исследователь Кит Нейлсон, ушедший из жизни в апреле 2015 г. Его памяти я и посвящаю эту книгу. Отдельные слова благодарности – коллегам-историкам, ученым Института российской истории РАН, а также сотрудникам японского Центра славяноевразийских исследований университета Хоккайдо (Саппоро), при любезном содействии которых пишущий эти строки, будучи в Японии, получил возможность внимательно изучить документальные и печатные материалы, отсутствующие в российских библиотеках и архивах. Историк Т.А. Филиппова щедро поделилась со мной материалами своей коллекции карикатур. Чувствую себя в долгу и перед подлинными подвижниками и незаменимыми помощниками – сотрудниками московских и петербургских архивов и библиотек, в которых в общей сложности проработал годы.
Введение
Русско-японский вооруженный конфликт 1904—1905 гг. был давно предсказан, но его начало для многих современников все равно явилось неожиданностью. Война привлекла к себе пристальное внимание обозревателей и аналитиков и вызвала поток публикаций, авторов которых занимали как проблемы ее долгосрочных геополитических последствий, так и ближайших социально-политических результатов. Ожидалось, что итогом этого первого крупного военного конфликта наступившего ХХ в. и эпохи империализма, первого масштабного столкновения европейской великой державы с азиатским государством, как минимум, станет падение Российской империи и свержение самодержавия, появление на Дальнем Востоке новой великой державы и, как следствие, – коренная перегруппировка сил на мировой политической арене. Предчувствия, что русско-японский конфликт «обратится в страшную драму» общеевропейского масштаба, если не в мировой катаклизм, посещали, например, Пьера Леруа-Болье (P. Leroy-Beaulieu), издателя почтенного академического ежемесячника «L’Économiste Français». Однако самые смелые предсказания исходили от представителей крайних – «левого» и «правого» – общественно-политических лагерей. Анархист и географ Элизе Реклю (J.É. Reclus) назвал русско-японскую войну «одним из величайших конфликтов в мировой истории», политические, социальные и экономические последствия которого сравнимы с нашествием гуннов в IV в. н.э. или с великим переселением народов. Этот француз считал японцев «передовым отрядом панмонголизма», а сам русско-японский конфликт – столкновением рас, «коллизией двух антагонистических миров, белого и желтого», с неясным и труднопредсказуемым результатом3. А.Л. Парвус-Гельфанд в социал-демократической «Искре», выражая чаяния всего российского революционного лагеря, полагал неизбежным перерастание этой войны в мировую с последующим падением российского самодержавия4.
Тему «желтой опасности», угрожающей европейской цивилизации, на страницах «Нового времени», «России», «С.‐Петербургских ведомостей» и других российских газет развивали консервативные и крайне правые публицисты – Г.С. Веселитский-Божидарович (псевдоним «Аргус»), с 1892 г. живший в Лондоне и в дальнейшем служивший в британском Форин офис, С.Н. Сыромятников («Сигма»), бывший помощник военного атташе в Китае капитан (впоследствии генерал-майор) А.Е. Едрихин («Вандам»), близкий ко двору публицист князь Э.Э. Ухтомский («Asiaticus»), писатель-востоковед Д.Г. Янчевецкий и др. К этой же теме периодически обращались и западноевропейские аналитики, особенно в Германии, реже – во Франции, Великобритании и США. Советская историография, верная традициям своих предшественников-революционеров
См.:
См.:
Revue. 1904. № 7.
Искра. 1904. 10 февр. (№ 59).
