то француженка продолжает её жизнь. Причём она знает о своей предшественнице, она её даже видела во время экскурсии. И она несёт её маленькое знамя жизни. Она не идёт теми опасными тропинками, которыми прошла польская девочка. Француженка прекращает занятия музыкой и вокалом, потому что для этого надо надрывать связки. Она посвящает себя педагогике, то есть она чувствует, куда Бог её направляет, куда Он её ведёт. Вот, что я имел в виду, когда сказал о двух экземплярах. Это не то, что «в двух экземплярах». Это то, что – не может быть уничтожено. Я очень люблю эту картину Кислёвского.
А. И ещё вопрос от Анны Распоповой: «Всегда ли удаётся вам видеть бабочку в гусенице? И как научиться отличить одно от другого? Где грань различения и осуждения?»
Р. Бабочку в гусенице…
А. Всегда ли?
Р. Всегда ли, всегда ли?… Вы знаете, это хороший вопрос, потому что как Океану мне всегда это удается, как волне – не всегда. Один хасид сказал, что в каждом человеке нужно видеть праведника, потому что никто не может пасть настолько низко, чтобы не суметь подняться к Богу.
Огромный кредит доверия, который мы выписываем друг другу, на самом деле это Бог нам выписал этот кредит. Очень важно помнить об этом. Да, конечно, в каждой гусенице есть бабочка, и видеть, предчувствовать первый взмах крыльев – это талант человеческий. Это дар Божий. Но если вы им обладаете, то у вас всегда всё будет хорошо. Вы будете счастливым человеком, потому что вы не будете в худом подозревать ни одну гусеницу (смеётся), а будете подозревать её в полёте, в – творчестве. Как Григорий Соломонович говорил, что нам нужно не самоистязание, а – напор творчества. Это совершенно прекрасные слова из того нового языка, из языка любви. Ведь самоистязание – это я могу и себя, и других истязать, а напор творчества, он сметает все узкие, твердолобые, угрюмые рамки. На самом деле мы не хотим никаких бабочек, мы хотим, чтобы эта гусеница нам дорогу не перешла. У нас очень корыстный часто интерес. И с точки зрения волны это понятно, но мало ли что понятно с точки зрения волны? Да, есть абсолютная мера. И в эту полную меру, как Антоний Сурожский говорил, мы и призваны вырасти. Вот эти простые вещи, помнить о них, держаться их, жить ими – это всё, что требуется. Всё остальное само с Божьей помощью устроится.
А. Замечательно. Спасибо! Нам пишут. Нина пишет, Елена, Анна, Екатерина. «Это большое счастье – такие эфиры, огромная благодарность, очень ценный Эфир». Именно Эфир – с большой буквы, пишет Нина. «Благодаря таким эфирам начинаешь видеть в себе Океан». Я считаю, что нам с Романом нужно теперь придумать некую периодичность. То есть создать ситуацию, при которой мы могли бы делать это от раза к разу. Поскольку мы ещё на эту тему не общались, мы не можем прямо сейчас ничего обещать. Мы встретимся и… но мне кажется, наш сегодняшний разговор удался. Роман, какого ваше ощущение?
Р. Знаете, как говорят дзенцы? Отличать поражения от побед, удачи от неудач – всё это не так важно. Важно, что те люди, которые сейчас
