обстоятельствами, а событиями жизни героев, таким образом, Фемистокл или Павсаний оказываются центральными и по сути дела единственными героями повествования, что придает ему, безусловно, биографический характер[150].
Вторая часть экскурса о Пятидесятилетии (I, 96–118, 2) представляет собой краткое изложение внешнеполитической истории Афин. Введением к ней и своего рода кульминационной точкой всего экскурса является описание создания Делосского союза и учреждение фороса (I, 96)[151], таким образом, к ней по содержанию примыкает экскурс о Делосе (I, 111, 104). Следует обратить особое внимание на композицию этой части экскурса. Начинается она со слова Πρῶτον (I, 98, 1), далее следует сообщение о взятии Эйона Кимоном, сыном Мильтиада. Следующее сообщение начинается со слова ἔπειτα (I, 98, 2) и повествует о выведении клерухий на Скирос и т. д. Представляется целесообразным представить членение этого экскурса в виде следующей таблицы.
Эта структура ясно обнаруживает черты, присущие хронике. Каждое сообщение вводится в повествование однотипным указанием на его временное соотношение с предыдущим и в большинстве случаев представляет собой одну или две фразы, кратко сообщающее о событии. Аналогичен по структуре фрагмент Гелланика об истории ареопага (приложение, фр. 21), в котором каждое новое сообщение вводится словом ὕστερον. Это наречие было одним из самых типичных терминов, употреблявшихся в хронографической прозе (ср.: Филохор у Strabo. IX. P. 609 и др.).
В анализируемом тексте у Фукидида наличествует, в сущности, только одно сообщение, которому не предшествует указание на время. Это разделенный на две части очерк о событиях в Египте (I, 104; I, 109–110). Его вторая часть, включенная в текст после сообщения об экспедиции Толмида, начинается без какого бы то ни было введения и как будто продолжает непрерывный рассказ (С.А.Жебелёв погрешил против текста ради понятности изложения и перевел эту фразу: «Между тем афиняне и их союзники все еще оставались в Египте», в то время как она говорит всего лишь: «Афиняне же и союзники оставались в Египте»). Этот очерк содержит ряд интересных подробностей. Так, например, в нем сообщается, что Мемфис делится на три части (μέρος 1, 104), одна из которых называлась Λευκòν τεῖχος (ibidem), о ней сообщает и Геродот (Herod. III, 91; ἐν τῶι Λευκῷ τείχεϊ τῶι ἐν Μέμφι); о государстве ἐν τοῖς ἕλεσι (I, 110, 2; в болотах) и том, что его жители, которых Фукидид называл ἕλειοι, были наиболее воинственными из египтян (ibidem; καὶ ἅμα μαχιμώτατοι εἰσι τῶν Αἰγυπτίων οἱ ἕλειοι) и т. д. Заканчивается рассказ о событиях в Египте заключением, аналогичным концовке повествования о Фемистокле и Павсании (I, 138, 6): τὰ μὲν κατὰ τὴν μεγάλην στρατείαν Ἀθηναίων καὶ τῶν ξυμμάχων ἐς Αἴγυπτον οὕτως ἐτελεύτησεν (I, 110, 5; так закончился большой поход Афинян и союзников в Египет). Это заключение (τὰ μὲν κατὰ… ἐτελεύτησεν) можно, как нам представляется, считать такой же заключительной формулой рассказа, какой
Биографический характер очерков логографов того времени, бесспорно, не является чем-то неожиданным: например, Стесимброт не скрывает своего биографического интереса даже в заглавии своего сочинения «О Фемистокле, Фукидиде и Перикле»; вместе с тем Стесимброт писал, во всяком случае, не позже Фукидида.
См.:
