судить о книге по её обложке… но я не уверена, что готова переварить ещё один сюрприз за сегодняшний день, – сказала мама, крепко сжимая в руке кусок пирога. – Итак, кто вы и что вам здесь нужно?
– Меня зовут Ключис… Скелет Ключис, – представился незваный гость, снимая треуголку и отвешивая глубокий поклон, сопровождаемый перестуком костей. – И я пришёл за вашим сыном! Шурум-бурум, лишь теперь я понимаю, как зловеще это звучит…
– Оставь Бена в покое! – взревел отец.
Он выхватил у мамы кусок пирога и принялся размахивать им, как саблей. Никто и опомниться не успел, как папа бросился к Скелету Ключису.
– Слякоть и ненастье! Я не в настроении бутузопихаться… – провозгласил тот.
Скелет опустился на одно колено и (невероятно, но так и было) погрузил указательный палец в половицы. Кость повернулась со щелчком, и в то же мгновение в полу возник люк.
– Боб, стой! – крикнула мама, бросаясь к папе.
Родители столкнулись, и люк у них под ногами моментально открылся. Они провалились в него и исчезли в темноте.
– Мама! Папа! – завопил Бен. – Что вы с ними сделали? – вопросил он, когда скелет захлопнул дверцу люка.
– Как что? Я отправил их там-туда, на другой конец вашей улицы! – ответил Ключис и потряс пальцем. – Этот я зову Ключом от быстрого драпака… он открывает дверь туда, где никого нет. Сподручный фокус (не буду просить прощения за неслучайную игру слов), который не раз выручил меня из развоображаемой беды! – И скелет бросил взгляд на костлявое запястье, будто сверяясь с часами. – Я бы сказал, у нас около двух минут для того, чтобы разобраться с твоей развоображаемой проблемой…
– П-проблемой? – тревожно переспросил Бен, скосившись на спичечный корабль: он хотел удостовериться, что Бохвесть спрятан на совесть.
– Не трепыхайся! Старина мистер Ключис руку набил в развоображаемых делах, – заявил скелет, слова погромыхивали у него во рту. – Когда-то в прежней жизни я тоже существовал в голове ребёнка… одной девочки… пока её воображение не сделалось настолько неуёмным, что я стал таким же реальным, как запах изо рта.
– Вы были воображаемым другом? – переспросил Бен.
– Был… хотя много воды утекло с тех пор, как кто-либо называл меня другом, – со вздохом отвечал Ключис.
Он подошёл к камину и положил треуголку на каминную полку.
– Нынче дело моё наособицу – я приглядываю в обе глазницы за новыми развоображаемыми! И вот дремлю я посреди моей Двержавы, и вдруг – глядь и весть! – ощущаю тик. А это всегда такое заковыристое чувство, тик – пренеобычная дрожь в костях! А означать она может лишь одно: что ВД сделался развоображаемым.
Скелет поглядел на огонь в камине и протёр пальцами глазницы.
– Но такая жуткая черепная боль у меня бывает, лишь когда развоображаемый опасен.
– Опасен? – повторил Бен. – Но Бохвесть не…
– ВД, конечно, прекрасно… пока он существует у тебя в голове, но когда он становится развоображаемым, это совершенно другой мешок с хомячками! –
