от увиденного, а время ему понадобилось, несмотря на то, что он трахал эту женщину несколько часов назад, оплачивал её обед и посещение косметолога, она сумела поразить его до самых печёнок.
Выскочила Карима, захватывая в плен подругу и будущую родственницу.
Удивительное чувство родства, привязанности, какой-то правильности витало в атмосфере дома Юнусовых. Как это удалось Равилю?.. Дамир хотел знать ответ на этот вопрос, даже зная его наперёд.
Стол ломился от яств на любой вкус, гостеприимные хозяева развлекали разговорами и шутками, мужчины почти не употребляли алкоголь, женщины и вовсе избегали горячительного. Карима – кормящая мамочка, да и Равиль не одобрял алкоголь в руках жены, а всё, что позволила себе Лали – глоток вина.
Женщины щебетали о чём-то своём, делясь секретами ведения хозяйства и красоты, время от времени жалуясь на своих мужчин, укоризненно покачивая головой. Как же сложно порой угодить этим капризным существам – мужчинам. То суп пересолен, то мясо жёсткое, а то уедут мужской компанией в неизвестном направлении, и нет их три дня к ряду. Карима хвасталась подарком мужа – массивным золотым браслетом с причудливым плетением в виде листьев лавра – как раз после такой вот вылазки. Это ж надо было укатить на раздолбанном УАЗике на перевал, где и связи-то нет. А если бы что-то случилось? У машины только что колёса не отваливаются на ходу! И, вообще, что это за развлечение – носиться по грязи по труднодоступной местности… Хорошо, что Дамир знал, куда отправился Равиль, а то бы она точно сошла с ума. И вот, пожалуйста, «извинения» мужа теперь красуются на запястье.
– Я вас покину, – Дамир встал и отправился в одну из дальних комнат на первом этаже за букетом высоких, благоухающих роз.
Вернулся с цветами, неся их головками вниз, покосился на Равиля, включившего торжественную музыку, что-то из классики, явно подшучивая над другом. Впрочем, женщинам не было смешно: Карима обхватила лицо ладонями, пряча слёзы умиления, а Лали смотрела во все глаза на будущего мужа, ни на минуту не забывая, что она должна изобразить удивление. Персиковый цвет струящегося в пол платья неимоверно шёл ей, делая едва ли не семнадцатилетней. Распущенные волосы, уложенные крупными локонами, безупречный макияж, припухлые губы. Красавица.
– Лали, – произнёс Дамир, стоя над сидевшей на стуле невестой, не отмечая в себе ни трепета, ни волнения, ни сбившегося дыхания. Ничего, что было когда-то. Почти при таких же обстоятельствах. Девушка. Букет. Он. – Дорогая моя Лали, ты – лучшее, что случилось со мной, и я очень надеюсь, что ты согласишься стать смыслом моей жизни. Навсегда. В присутствии своей семьи, я прошу тебя стать моей женой.
Он, наконец, потянул букет Лали, она приняла, в восхищении переводя взгляд с роз на Дамира, и обратно. Тихой рыбкой подскочила Карима, забрала тяжёлый букет и поставила в откуда-то взявшуюся вазу, точно заранее приготовленную.
Дамир не собирался вставать на одно колено,
