было невозможно.
– Я сейчас, – тихо сказал муж и исчез в ванной комнате.
Теперь я растерялась. Очарование момента пропало. Свечи чадили и вызывали головокружение, смятое покрывало, усыпанное увядшими головками цветов, валялось на полу и казалось старой тряпкой. Я чувствовала себя Золушкой, у которой с боем курантов карета превратилась в тыкву, а прекрасные кони стали мышами.
Что делать? Раздеться или подождать, пока Генрих сам снимет платье? Может, в его семейке снобов принято по-другому?
Дверь ванной внезапно распахнулась. На пороге стоял обнаженный Генрих. Его великолепное, заботливо вылепленное в тренажерных залах тело блестело капельками воды. Он держал полотенце, обернутое вокруг бедер, и внимательно смотрел на меня, а я не могла отвести восхищенного взгляда от этого красавца. Я даже почувствовала ревность к бессовестным каплям, завладевшим моим мужем.
Он помедлил и тут одним движением снял полотенце и швырнул его на пол. Мой взгляд опустился ниже. Я вздрогнула и сделала шаг назад. Что это?
Между ног болтался орган внушительного размера.
Я уставилась на него и сглотнула от испуга. Если его член такой величины в спокойном состоянии, то, как он будет выглядеть во время эрекции?
– Что, детка, не ожидала? – усмехнулся муж.
– Н-нет, – заикаясь, пробормотала я. – Такой огромный…
– Иди ко мне, крошка! – он протянул руку.
Но я невольно подалась назад. Впервые за все время пребывания в чужой стране почувствовала жгучее желание сбежать и вернуться домой в свою провинцию, в родной Звениговский район. Устроиться утятницей на ферму, выйти замуж за тракториста, родить пяток детей и жить с милым в шалаше и в нищете, как живет большинство в русской глубинке.
– Я никогда… только в кино…
Сделала еще шаг к двери.
– О, моя девочка смотрит порнушку? – пошёл на меня Генрих.
Я от него…
– Нет, что ты! Это сериал «Рим». Там был раб с таким же…
О Боже! Что я несу?
– С чем, таким же?
– Ну… н-не знаю…
Генрих рывком дернул меня на себя, я задрожала.
– Оу! – он захватил зубами мою нижнюю губу, слегка прикусил и отпустил. Во рту все пересохло. – Этот прелестный ротик не может произнести грязное слово? Скажи: «Член».
Генрих стал расстегивать молнию на свадебном платье. Моя уверенность слетела в один миг. Только что я хотела показать ему свои навыки по соблазнению мужчин, и вот уже сама готова была спрятаться.
– Член, – прошептала я.
– Громче!
Влажный язык сделал дорожку по моей шее, заставив задрожать, и спустился в ложбинку декольте. Колени подогнулись. Я хотела сесть на кровать, но муж не позволил. Платье упало. Теперь на мне остались бюстгальтер, стринги и кружевные чулки на резинке. Кожа покрылась пупырышками. Я боялась опустить глаза:
