Мы с Владой падаем ему на хвост. Бар называется Vanhurskas Viha.
– Влада, как это переводится?
– Праведный гнев!
Неухоженный двор огорожен деревянным забором. Веранда не работает, но тут всякие лавки, ящики, стулья. Меж них тусуют вечно молодые. В здании из бурого кирпича повсюду финские двойники моих друзей. Финская Янина Гжель с волосами цвета сельди под шубой. Финский Александр Гумбарг, только не с виолончелью, а с саксофоном. Финская Эмилия в неизменной чёрной шапочке. А вот какой-то бородяга хватает её за грудь – это, по всей вероятности, финский я. [Ульяна: Погоди-ка, ты не забыл изменить имя Гумбарга?][Сергей: Не все имена нужно менять. Кое-кого надо вводить в историю как есть. У Довлатова, например, всюду Бродский собственной персоной. Чем Гумбарг хуже?][Ульяна: К сожалению, сравнить их у меня нет возможности][Сергей: Конечно, есть. Стихи их почитай][Ульяна: Много ты понимаешь в критериях]
Мы с Владой и Моно берём по ягермейстеру и морошковому пиву. На маленькую сцену выходит группа Sokea Piste.
– Влада, как это переводится?
– Чёрная точка в нигде!
– Неплошенечко.
Музыка входит в меня как родная. Грязный рок в стиле «Экс-ударника». Сквозь кирпичи в бар втягивается что-то, что не постичь, хоть пересеки ты всю майю. Парни рубят, как шизофреники на последних каникулах перед концом света. Орут, как старые младенцы. Язык, покрытый язвами, змеёй вьётся вокруг стального члена на стойке.
Сквозь ряды двойников протискиваюсь к сцене.
Восхитительно пьян. Чувствую, как меня покидает страх смерти. К концу третьей песни я уже совсем не боюсь. Они избавили меня от страха распада и теперь дрочат своей музыкой мой разум. Я просто эякулирую мыслями. Направляю поток сознания в заметки смартфона:
«Возможно, знай я, о чём они поют, они бы не избавили меня от страха смерти. Но я не знаю. Божья грязь. Прелюдии ангелов. Дьявол кончает в твоей постели. Святой Николай не смог испечь блины, но открыл Америку под чужим именем. Демоны притаились в недрах твоего тостера. Брось его в священный водопад! Не переставай записывать. Никогда не переключайся. Вареники кожа кобра ясень мера мекра кребла залок марол дадос калор бадум каториноларебостикаропиттамиерфан Достаточно».
Фронтмен сверлил гитарой пол. Да, он сверлил гитарой пол. Кудрявого дирижёра разорвало бы в тряпки. Они закончили, я подошёл к фронтмену и сказал:
– Thanks! Your music freed me from the fear of death!
– Ok dude, – мне в ответ.
Думаю, он просто сам не понял, что они сделали. С другой стороны, чего ждать от человека, который умеет избавлять от страха смерти? Что он запрыгает от радости и бросится тебе на шею? Бог с ним.
Беру ещё морошкового пива, иду во двор. Идеально пьян. Эволюция взяла передышку. Снаружи несколько травокуров, целующаяся парочка и группа бритоголовых. Никто не дерётся. Никто не глядит на меня со злобой. Что там со злобой, даже с элементарным презрением не глядит. Сажусь на стул посреди этого раздрая. Ночь манит к своим звёздам чрез тернии. На её фоне громоздится отель «Башня». Возможно, прямо в эту секунду у перил ресторана на крыше стоит Гала Малинова, потягивает
