улица той свободыКоторой тут дохрена
И бутаковские броды
И химкинская весна
Летела в небе бумажка
Жил, рассылающий их
В салатовой, брат, этажке
Отличной от остальных
«В девяносто первом…»
В девяносто первом
Я шёл кормить бабушку
В больницу между
Алтуфьево-Бабушкинской
Между синих
Пятиэтажек
Между синих
Сутулых граждан
Мимо забора
У которого снизу
Струя на сугробе
Подобна эскизу
Тропинка полна
Беловатою кашей
Такая волна
Короче параша
Деревья висят
На тоненьких ветках
Вцепляясь в закат
Как вилки в розетках
И где-то в ветвях
Средь серых коробок
Фонарик в слезах
Алмазы в сугробах
Мои сапоги
Намокли в снегах
И пальцы ноги
Глазёнки в слезах
Но к бабушке путь
Шёл мимо забора
Из тучи все ртуть
Стекала на город
Для бабушки нёс
Обед я семейно
С собой бутылёк
Несу я портвейна
Которую после
Бабули я вмажу
И стану я, Босх
Твоим персонажем
И вдаль побреду
Средь кустиков синих
В унылом ряду
Таких же вот синих
Унылы ряды
Вас, пятиэтажки
Да полон воды
Сапог югославский
Инсульт, что развил
В моей бабушке шок
Был сладок, как ил
Твой со дна, портвешок
Там, бабушку я
Из чашки кормивший
Там свет фонаря
Сырые домишки
Там свет фонаря
Сырые бумажки
Там снег ноября
Пятиэтажки
Ураборос
Пятиэтажки
Круто отнёс
Я бабушке кашки
Белая карета
Нет в промзоне в окнах света
По шоссе энтузиастов
Мчится белая карета
Только сбоку крестик красный
Как когда-то в довоенной
Мчался чёрный воронок
Мчит как кровушка по венам
Расчищая нас, дружок
Выезжает на Ордынку
Да с больными седоками
Но с врачами, согласись-ка
Лучше, чем со следаками
Спят ежата-соколята
По замерзшему чему-то
Мчится белая карета
Мама скажет: помнишь? Умер
Ты наверное не помнишь
Мне сегодня позвонили
Вы ходили с ним на елку
Твой ровесник, от ковида
Мчится белая карета
И промзонные рябинки
Тихо шепчутся: и этот
Красные, как на картинке
В белой мгле в Сибири где-то
По заснеженной дороге
Мчится белая карета
Их не так уж было много
Тот,
