убери руку. Я могу отойти, чтобы тебе не мешать.
Змей делает мне сердитые глазки, но его рука с моего бедра все-таки сползает. Медленно, так, неохотно. А сам Эрик двигается ко мне еще ближе. На шажок. Как пешка.
Мы находимся в студии, в моем кабинете, и мимо моей двери в кои-то веки даже прошмыгнуть боятся. Денис Викторович изволил сказать всем, что я окучиваю важного гостя, и что мне мешать не нужно.
Ну, я его окучила, но отказываться от внезапного трепета проникшихся моим значением пока еще коллег я не буду.
– Ты все проверил? Все устраивает?
– Ну да, – Эрик морщится, а потом касается пальцами тачпада, – вот сюда впиши для меня дополнительный пункт. Только давай ты, пишу на русском я куда хуже, чем разговариваю.
– Кто тебе сказал, что ты хорошо разговариваешь на русском? – ухмыляюсь я, и Эрик переводит кипучий взгляд на мою скулу. Я буквально ощущаю, как ползут по моей коже горячие мурашки.
Твой ход, Змей, мне даже уже любопытно, что ты можешь мне сделать.
– Тебе кто-нибудь говорил, что на твои губы очень хочется кончить? – переходя на итальянский и приглушив голос, интересуется Эрик.
– Н-нет, – от удивления этим заявлением я аж заикаюсь слегка, – никто и ни разу…
– Что ж, значит, я тебе это скажу, крошка, – сладко тянет Змей, – у тебя восхитительный язычок. Такой длинный, такой дерзкий. Так приятно представлять, что именно я научу тебя им работать как следует.
– Ой ли? – я задираю бровь повыше. – Смотри зубы не сломай, красавчик. Посещение таких мастер-классов в мои планы не входит. По крайней мере, с тобой.
Лишь одна тонкая улыбочка проскальзывает по губам итальянца, а потом он делает короткое, резкое движение головой, наглухо запечатывая мне рот своими губами.
Это безумие…
Я уверена – девчонки из гримерки торчат под дверью и пытаются подслушать, что у нас тут происходит.
Я знаю, что в любой момент сюда может вломиться Назаров и устроить мне скандал за разврат на рабочем месте, но…
Не пошел бы тот Назаров? И девки его тоже…
Я где-то слышала выражение “он трахнул языком мой рот”. Я слышала про “длинный язык, способный достать до гланд во время поцелуя”. Мы очень любим фантазировать на эту тему. Вот только ни в одной известной мне фантазии, ни в одном пошлом любовном романчике не было ни единого описания, которое хоть как-то бы подходило поцелуям Эрика Лусито.
Он не “трахает мой рот языком”, он им овладевает. Медленно, с чувством, с тактом, с расстановкой. Так целуют не те, кто торопятся тебя затащить в постель, но те, кто стопроцентно уверен, что в этой постели ты с ним окажешься, и все твои аргументы против этого – чушь.
И нет, у меня, кажется, вообще не было варианта отказаться от этого, это отрицалось этим языком, это отрицалось самой сутью происходящего.
Вся Вселенная бы не поняла этого отказа.
Томная сладость разливается по моим венам медленно, не торопясь, полностью в ритме этого властного
