взгляд являлся определенным идентификатором. Такой взгляд был у Сережиного отца… Сознание Угрюмова посетила горечь. Возможно это чисто стариковская черта, но все же… У него, у старого генерала, прожившего жизнь, несмотря на столь болезненную преждевременную потерю собственного сына, все равно оставались близкие. Жена, да взрослая дочь, давно живущая своей жизнью и воспитывающая собственных детей. А у него, у Сережи, теперь не осталось никого. Отец, мать, младший брат, невеста… По странному стечению обстоятельств они погибли разом в один день. Страшный день.
Василий Егорович вспомнил заголовки газет тех дней, скупо упомянувших о том чудовищном преступлении. «…Вчера, в одной из квартир дома…в переулке…зверски застрелены четверо человек, в числе которых две женщины и один подросток тринадцати лет». Криминальная статистика, сообщившая только общие данные и более ничего. Ничего о том, что единственным взрослым мужчиной из этих четверых жертв стал известный во всей столице адвокат Изветов, что молодая женщина, приходившаяся Изветову будущей снохой, находилась на пятом месяце беременности, и о том, что тринадцатилетний сын Изветова был застрелен выстрелом в голову из обреза. В упор. Так, что разнесло череп. Учитывая этот факт, в общем-то, несложно понять тот основной психологический мотив, которым руководствовался Сергей при выборе своего дальнейшего пути. Никто из ближайшего окружения покойного адвоката Изветова не смог логически объяснить причины столь чудовищной расправы. Все это не укладывалось в канву общепринятого морального уклада бытующего еще, хоть и успешно изживающего себя советского общества. Ни один из общепринятых мотивов, выдвинутых кем бы то ни было, не дотягивал до того, чтобы стать отправной точкой для произошедшей бойни. И лишь один Угрюмов, да и то только по прошествии определенного промежутка времени смог, по отрывочным данным, тщательно собранным от разных источников, узнать о том, какие на самом деле интересы оказались затронуты его старинным приятелем. Деньги… Всегда деньги… Из-за них, из-за больших денег, да из-за посулов обладания неограниченной властью, в разные времена пролились целые реки человеческой крови. Из-за них истреблялись целые народы и умерщвлялись собственные дети. И начиналось это, как правило, в преддверии неспокойных времен. Чудовищные злодеяния, способные всколыхнуть еще умиротворенное общество, являлись не только предвестниками, но и, зачастую, отправной точкой для этих самых неспокойных времен. А потом, когда заспанное и испуганное общество окуналось в пучину кровавых игрищ, они постепенно забывались за чередой новых, более зверских злодеяний.
Все по вине слабого руководства страны. То ли дело раньше были руководители! Одно их имя приводило страну в трепет. Какие там мысли о скором обогащении! Кара, как правило, наступала быстро и неотвратимо. Теперь все не так. Распущенное общество низменных середнячков, лишенное прослойки интеллигенции. Оно мечтает только о сиюминутном. О наживе. Глаза генерала остановились на рекламном
