личности.
Его звали Георгий, все называли его «чокнутым профессором». Будучи весьма начитанным и, скорее всего, умным, он был абсолютно нелюдимым человеком, скорее даже мизантропом. Он отказывался участвовать в тех исследованиях, которые сулили возможность обогащения. Его интересовала исключительно наука. Едва ли его можно за это судить, скорее наоборот, если бы не одно «но». Абсолютная безрассудность, граничащая с сумасшествием, и ненависть к людям.
Ему было слегка за сорок. Всю жизнь он посвятил геологии и химии. За свою жизнь был удостоен множества наград, но получил только половину, отказавшись от остальных. После смерти родителей он остался один, родственников у него не было. Образ жизни и характер не позволяли рассчитывать на появление супруги, поэтому единственным его спутником жизни была наука. При этом коллеги в последние годы всё сильнее отвергали его, считая его идеи радикальными, а многие вообще решили, что у него проблемы с психикой.
Лысая голова, густая чёрная борода, и резкие черты лица делали его похожим скорее на преступника, нежели на учёного. Худощавое тело и уставший взгляд, в любую погоду тщательно скрывались под объёмными плащами. Неспешная, хромая поступь выражала абсолютное безразличие ко всему, пока что-либо не увлекало его. Чаще то, на что другие учёные не обращали внимания, неожиданно вызывало у него восторг, в глазах появлялась жизнь, а размеренные движения становились хаотичными и резкими.
Уже на следующий день после приземления Георгий надолго исчез в лесу. Его пытались искать, но на небольшом радиусе от станции. Вернувшись, он не дал никаких объяснений, отказался от комнаты на базе и поселился в палаточном лагере на отшибе. Каждый день он на рассвете уходил и возвращался глубокой ночью. Учёный постоянно ругался с коллегами, отказывался предоставлять какие-либо отчёты Роберту и то и дело похищал оборудование.
Единственным человеком, с кем он мало-мальски общался, был Николай – биофизик и химик, человек, который, даже по мнению Георгия, был достойным представителем ненавистного людского вида. С ним он и делился своими мыслями и результатами наблюдений и исследований.
Николай, будучи человеком очень сдержанным и осторожным, всё, о чём они говорили, никогда ни с кем не обсуждал. Не потому, что считал необходимым хранить тайны, а потому, что не любил слышать в ответ негатив. Они с Георгием не дружили: он, как и остальные, его не выносил, но ему отчего-то очень льстило это доверие между ними, и он им дорожил.
В споре между руководителем экспедиции и временными лесорубами Георгий соблюдал нейтралитет, хотя однажды, когда его достали расспросами, он, казалось бы, высказался в защиту леса:
– Какая мне разница? Я не собираюсь вставать на чью-то сторону! Здесь каждый ответит за свои поступки. Поэтому я веду себя так, как подобает гостю.
Многие тогда не придали значения его словам. Однако позже он стал высказываться куда радикальнее, и стал поддерживать отказ членов третьей группы валить лес:
– Каждым ударом топора вы забираете жизнь. Вам кажется, что если наши деревья безмолвны и
