Она вселяется в них, прячется и ждет своего часа, чтобы вырваться и заразить ненавистью, жестокостью, жаждой крови целые народы и поколения.
– Хорошенькое дело, – буркнул Баширов, – Такое объяснение истории я слышу впервые.
– Не перебивайте, молодой человек. Поверьте, вам надо это послушать, или вы не поймете, с кем или с чем имеете дело. Остановить зло можно только через страдание.
– Значит, отсюда человеческие жертвы.
– Не обязательно люди, это могут быть животные, все, что способно испытывать боль, способно страдать. Видите ли, страдание-это вид особой энергии, которая действует на человека, как контрастный душ. Оно смывает все грехи и очищает душу. Помните, у Достоевского? «Страданием спасемся»
Подождите, – умоляюще сказал он, прерывая готового возразить подполковника, – Не перебивайте. Если вы посмотрите на всю историю человечества, то поймете, что оно всегда очищалось через страдание и кровь. Вспомните отшельников, бичующих себя плетью, костры, на которых корчились от боли ведьмы, кровавые подвалы инквизиции, наконец, нашего Христа, смиренно принявшего страшные пытки и понесшего свой крест на Голгофу, принявшего страдание, чтобы спасти людей.
– Не пойму, к чему вы это, – удивился Николай Иванович, – Нельзя ли ближе к Тунгусу?
А я как раз о нем и говорю. Черные жрецы – носители зла, оно вселяется в них, это не люди в обычном понимании слова. Они сосуд для зла. Но некоторые из них находят силы, чтобы бороться с тем, что в них сидит.
– Как?
– Очень просто и очень сложно Они приносят жертвы, мучают их по определенной культовой схеме. Кровь замученных омывает жертвенный алтарь, страдание накапливается. Как газ в закрытом сосуде, и зло на время успокаивается.
– Значит надо найти Тунгуса и дать ему медаль за спасение человечества, или лучше я поеду к нему и преложу свои услуги в качестве жертвы, – злобно дергая щекой, процедил сквозь зубы Николай Иванович.
– Не иронизируйте, среди тувинцев существует уверенность, что черный жрец, приносящий страдание жертве, испытывает ту же боль, что и жертва. Понимаете, все, что чувствует жертва, чувствует и жрец. Это его плата злу. Только жертва умирает, а он продолжает жить, сохраняя в себе всю память, в том числе и эмоциональную, о содеянном.
– Вы хотите сказать, что если он режет и жжет, то чувствует, что режут и жгут его?
– Только режет, только нож и кровь. Убить себя он не может. Тот, кто в нем, ему этого не позволит. Даже от старости он не умрет, пока не пре даст свою суть другому, не перельет в него содержимое. Понимаете?
– Это все муть. По вашей логике его искать не надо, пусть режет и мучает, а мы его портретик повесим и всем народом молиться будем.
Человечек тонко улыбнулся: А разве в истории человечества, кстати, вовсе не столь отдаленной, таких случаев мало?. Разве руки великих людей так уж чисты?
– Тунгуса надо найти и убить. И чем быстрее,
