роет защитную траншею. А под ним торф как провалится – и вниз машина летит, по самую крышу, только стрела лишь слегка торчит. И огонь там такой, что не выберешься. Разве что закричать успеешь. А однажды целая колонна машин в огне пропала. «Зилы», «Уралы», «газоны». Человек тридцать в самое пекло угодили…
Валерий помнил это невероятно душное и дымное лето. Ему тогда было двенадцать лет, и они с друзьями по двору изнывали в квартирах, потому что родители запрещали гулять на улице и вдыхать гарь. По телевизору в программе «Время» рассказывали, что борьба с природными пожарами ведется успешно, однако отец говорил, что без жертв, к сожалению, все-таки не обошлось. Просто на этом решили не заострять внимание: головы полетели, ошибки постарались учесть и что-то исправить, но вот обнародовать то, что при этом вылезло, никто не спешил.
Он обсуждал это исключительно с матерью, думая, что дети, Валерий и его старшая сестра Таня, не слышат. Однако на самом деле они, затаив дыхание, жадно ловили каждое слово из соседней комнаты, и по ночам будущему следователю еще долго снились кошмары с огнем и полыхающими пожарными. Так длилось до самой осени, когда торфяники наконец-то перестали гореть.
– И как нам быть, дед? – спросил Эдик, когда старый Заур неожиданно замолчал.
– Подскажете, что мы можем сделать? – поддержал Валерий коллегу, хотя, конечно, не верил в рассказанное. Но зато он понимал, что даже в самых невероятных слухах есть доля истины. Главное, правильно ее уловить. – Кого нам искать или что? И где?
– Вдвоем вам не справиться, дети, – старик посмотрел на Эдика, потом медленно перевел взгляд на Камышева. – Тут большие силы нужны.
– Ну, ты и страху напустил, дед, – подал голос Аслан, отец курчавого милиционера. – Время сейчас, ты прав, неспокойное. Но не в мистике дело. И убийцы, которых наши парни ищут, обычные – из плоти и крови. А значит, боятся советского правосудия.
– Дай-то Бог, – покачал головой старик. – Пойду я… Устал, полежать надо.
Эдик и все его родственники бросились помогать Зауру, Валерий решил было присоединиться, но его оттерли, сказав, чтоб не беспокоился. Он послушался, вновь сел за стол и принялся дожидаться, пока семейство Апшилава уложит деда. В первую школу, где пропали ученики, они уже точно не успевали, но дел от этого меньше не становилось. В частности, оставалась еще огромная папка материалов по делу черной «Волги», и Камышев планировал внимательно изучить ее целиком. Даже если ради этого придется заночевать в местном отделении. Валерия, к слову, это не смущало, в первые годы службы ему не раз приходилось спать в рабочем кабинете или в дежурке. Случалось это периодически и сейчас.
Когда Эдик вернулся, и они засобирались уходить, Камышев от души поблагодарил его родственников за теплый прием, хотя в желудке у него, по ощущениям, было не меньше пяти килограммов мяса, хлеба и разносолов. Радушные абхазы, судя по широким улыбкам и приглашению заходить почаще, остались довольны гостем.
