Скромность хотя и не относится к сильным сторонам моего характера, но все же в нем присутствует. Поэтому излагаю все повествование, что называется, от третьего лица (почему «от третьего», не очень понимаю. Кто ж тогда второе? Но так у людей принято говорить). Итак…
Пролог
Наступило рождественское утро. Хотя утром это назвать язык не поворачивался. Сквозь французское окно в комнату заглядывал синий мрак (5 минут, которые прибавились с 25 декабря, радовали чисто теоретически, темноту они не разгоняли). От огромных стекол веяло холодом, в камине от веселого вечернего пламени еле-еле теплилась пара угольков, они слабо подмигивали, грозя каждую секунду угаснуть навсегда.
На лестнице послышались осторожные шаги. Айлин всегда спускалась по винтовой лестнице медленно. Особенно утром. Спросонья. Ступеньки были узкие, а домашние тапочки, изрядно похожие на валенки, на пару размеров больше (37-й размер этого пронзительно розового цвета, да еще и спомпончиками, уже раскупили).
Наконец, дверь открылась и в комнату, которая справедливо именовалась гостиной, поскольку в ней частенько собирались компании, вошла Айлин. Правда, сама она называла это помещение «чертоги», о чем свидетельствовала надпись, нацарапанная мелом на сине-зеленых дверных досках.
Айлин была укутана в темно-синий махровый халат, который ей тоже казался великоватым, из кармана, как всегда, торчал неизменный мобильник. Через несколько минут из миниатюрной кухоньки рядом с чертогами разнесся пленительный аромат миндального кофе и поджаренного хлебца, к нему, конечно, непременно полагалась чайная ложечка айвового джема.
Айлин зажгла две свечки, угнездившиеся на полке видавшего виды серванта в компании яблок, каштанов, бутылки вина и оранжевого дракончика, он же заварной чайник. Наконец, после всех этих манипуляций она с облегчением села к столу и мечтательно отпила глоточек кофе. И вот в этот момент утреннего апофеоза на стул рядом бесшумно запрыгнул огромный серо-полосатый кот. Это был Пусик. В виде исключения он разрешал Айлин звать себя Пусеткин, Пусяндра и даже Пусяндрополо (была еще одна кличка – Кот Злодейкин, но употреблялась она очень редко). Но такая привилегия была дарована только ей.
Глава 1. Жизнь Пусика, когда он еще не был Пусиком
Пусик вовсе не всегда был Пусиком. Более того, первые полтора месяца своей жизни он даже не подозревал, что станет Пусиком, и это будет лишь одним из грандиозных изменений в его кошачьем существовании.
Но не будем забегать вперед. Все по порядку.
Июль, как и положено июлю, был жарким. Два полуторамесячных котенка, полосато-пятнистый серенький мальчик и пестренькая трехцветная девочка (как, вероятно, уже догадался проницательный читатель, Пусик и его сестренка. За смешное мяуканье он звал ее Мико-Мико) умиротворенно и сыто посапывали в ящике из-под апельсинов в сарайном полумраке.
Последние дней десять мама-кошка уже меньше проводила с ними время, приглядывая за своими детьми с некоторого расстояния, и давала им все больше свободы. Сначала их это расстраивало, и они бегали за ней с требовательным и капризным писком. Но их мама была умудрена жизненным опытом и понимала, что детки должны познавать сложности кошачьей жизни и быть готовыми к ее превратностям.
Двух котят уже забрали, она понимала, что со дня на день и эти два котенка навсегда покинут ящик из-под апельсинов с расстеленной на дне старой кофтой. И когда она увидела, что хозяйка встречает у калитки мужчину, женщину и девочку лет 5, интуиция подсказала ей, что сегодня в ящике будет спать только один котенок. Только вот кто: дочка или сыночек? За этого мальчика ей всегда было тревожно: уж очень он выглядел обычно, ничем не привлекал – серенький с невыразительными полосками и пятнышками. То ли дело его черно-бело-рыжая сестра, обещавшая стать красавицей, достойной обложки журнала Vogue.
Так и есть: хозяйка ведет семейство к сараю.
Как бы ни малы были брат и сестра, они не были комнатными котятками и уже научились чутко прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Их дремота не была абсолютно безмятежной. Вот и сейчас они уловили скрип калитки, голоса – хозяйки и незнакомые – и приближающиеся шаги. Дверь в сарай открылась, впустив яркой солнце и волну полуденного зноя. Котята затаили дыхание и, чуть-чуть приоткрыв глазки, наблюдали за вошедшими. Присутствие хозяйки их не очень успокаивало. Они смутно помнили, что она точно также появлялась с какими-то людьми, что-то приговаривая елейным голосом. Люди наклонялись над ящиком, вертели в руках то одного котенка, то другого, сюсюкали, потом брали приглянувшегося им и уходили, унося его навсегда.
Люди заглянули в ящик.
– Вы посмотрите, какие красавцы, какие лапусеньки, – ворковала хозяйка.
– Вот этого, вот этого пестренького
