дрожащая мольба:
– Голубчики, родные, помогите!
Старуха. Упала во тьме. В небе над ней ревут самолеты, бушует огонь, а на земле – ни души, только мы. Подняли ее и устремились было дальше. А она:
– Родные, бесценные! Я карточки свои хлебные потеряла. Как же я без них? Дорогие, помогите! – и шарит в темноте свои иждивенческие стограммовые карточки.
На меня от страха и утомления нашло полное отупение. Говорю:
– Ищите сами. Мы не можем.
И. Д. ничего не сказал, выпустил мою руку, нагнулся, поискал, нашел старухины карточки. Потом мы ее вывели на Петропавловскую улицу. И побежали дальше.
25 ноября 1941 года
Вчера, во время двойного обстрела с воздуха и земли, Борис Яковлевич, главврач больницы, защитил диссертацию в бомбоубежище.
Диссертант в своем неизменном ватнике явился туда прямо из котельной, где вот уже который день, совместно с истопником, пытается наладить работу прачечной, поврежденной снарядом.
В бомбоубежище электричество не горело. Ученый совет заседал при керосиновой лампе.
За обедом выпили разведенного спирта в честь нового кандидата медицинских наук.
Старушка молится о прорыве блокады: «Господи, пробей путь нашим бойцам!»
28 ноября 1941 года
Переселение ленинградцев по воздуху продолжается.
Из наших писателей улетели многие. Из институтских – профессора 3. и К. Тут все не просто: и страх перед будущим, и любовь к городу (как его оставить в такую ми нуту!), и сознание: раз тебя вывозят – значит, ты нужен стране. И как же не улететь, если предлагают?
Будущее Ленинграда тревожит. Сгоревшие Бадаевские склады – не шутка. Жирный и тяжелый дым – это были углеводы и жиры, необходимые для жизни. Белков, то есть мяса, мы тоже почти не видим. Недавно профессор 3. сказал мне:
– Моя дочь провела вчера весь день на чердаке, разыскивала кота.
Я готова была умилиться такой любви к кошкам, но 3. добавил:
– Мы их едим.
В другой раз тот же 3., страстный охотник, сказал:
– Моя жизнь кончится, когда я убью своего последнего тетерева. И мне кажется, что я его убил.
В ноябре уже были два снижения хлебной нормы – две неуклонные ступени вниз.
30 ноября 1941 года
Пятая симфония Бетховена в Филармонии отменена из-за сильного артобстрела.
1 декабря 1941 года
Сегодня на Вульфовой улице видела труп на саночках, без гроба, спеленутый белыми пеленами: явственно выделяются колени. Грудь туго обвита. Библейский, египетский способ.
Видны очертания человека, но кто именно – мужчина, женщина – уже не различишь. Это уже «тело», принадлежащее земле.
6 декабря 1941 года
Жанна пишет:
«Такой хорошенький стал мальчик, просто прелесть. Как только переедем
