преферанс, так двинул одному нападавшему отморозку, что разбил ему все лицо… Борису удалось его защитить, Реброва отпустили в зале суда. Он даже вспомнил его, высокого крепкого мужчину с такими же вот каштановыми волосами и темными глазами, как у его отца.
– Приветствую! – Борис пожал Валерию протянутую руку. – Как поживает Николай Васильевич?
– Слава богу, все хорошо. Вы ко мне?
– Да, Валера. Разговор есть.
– Присаживайтесь! Хотите кофе?
– Нет-нет. Вообще-то я представляю интерес Антонины Сергеевны Богатыревой.
Ребров поскреб указательным пальцем гладко выбритую щеку, вероятно, пытаясь вспомнить, о ком идет речь.
– Валера, ты сегодня утром ответил с телефона Вероники Супониной…
– А! – Ребров хлопнул себя пальцами по лбу. – Все понял. Да-да, я на самом деле взял телефон Вероники, пока она была в душе… Понимаю, что поступил не очень-то красиво, но она постоянно влипает в какие-то истории. Сколько раз я ей говорил, чтобы она не брала телефон, когда звонят с чужого номера, и все такое… Но на этот раз все было по-другому. Я приревновал ее. Проследил, куда она отправилась на своей машине, обманув меня… Оказалось, что в Подольск! Да-да, может, это и нехорошо вот так следить за своей девушкой, но ничего не могу с собой поделать. Так вот, она зачем-то отправилась, повторяю, в Подольск, а в ее телефоне я нашел неизвестный мне номер, принадлежащий какой-то Антонине. Имя редкое, в моем окружении Антонин нет, когда я спросил ее, кто это такая, потому что подумал, что таким образом она замаскировала мужское имя «Антон», она сказала, что это ее портниха. А я вижу, когда она врет, а врет она часто. По пустякам врет. Как и сестра ее. Короче, я собрался было уже поехать туда, но у меня здесь появились неотложные дела… Я закружился. И тут вдруг сегодня утром этот звонок от Антонины. Ну я и решил выяснить, реальная ли это женщина или же звонил кто-то по просьбе Антона…
– Ты своей ревностью можешь убить любовь. – Слова сами вырвались у Бориса. – У тебя с ней серьезные отношения?
– Да, я люблю ее. Но иногда мне кажется, что это словно болезнь какая-то. То есть я сердцем ее люблю, но рассудком понимаю, что с этой девушкой мне будет очень трудно.
– Ты когда видел ее последний раз?
– Так сегодня утром и видел.
– Ты в курсе, что она снимается в кино? Где сейчас находится? Не мое это, конечно, дело, но я хочу тебя предостеречь, предупредить…
– Вы что-нибудь о ней знаете?
И Борис, понимая, что вмешивается не в свое дело, но действуя исключительно в интересах и Валеры, и Антонины, рассказал о том, что случилось в комнате подольского барака.
Рассказ произвел на Реброва такое сильное впечатление, что он какое-то время сидел молча, постукивая ручкой по столешнице, вероятно, пытаясь все это осознать.
– Что ты вообще о них знаешь? Об их семье?
– Я догадывался, что они из неблагополучной семьи. По каким-то разговорам, деталям… Они давно осиротели,
