Меня сопровождал портье. Собственно, в этом не было никакой нужды, но это его работа (у меня даже мелькнуло, а не вручить ли ему ключи от квартиры – все, что было у меня при себе), потом мысли мои снова перекочевали на Томми. Вот уже несколько месяцев он простаивал днями напролет, словно часовой, у моего парадного подъезда. Поначалу это меня злило, я даже попросила консьержа попытаться как-то отделаться от него. Но Томми стоял насмерть, защищая тот клочок земли, на котором он стоял; Томми сказал, что здесь тротуар, а на тротуаре волен стоять любой человек, где ему вздумается. К тому же, по его словам, он никому не мешает, а все, чего он хочет, – так это защитить меня. Консьерж даже посоветовал мне обратиться в полицию, пусть копы обвинят парня в том, что он меня выслеживает, и тогда ему несдобровать. Но в одно прекрасное утро я ненароком поинтересовалась у молодого человека, как его полное имя, потом порылась в интернете и обнаружила там много чего интересного. Так, на Фейсбуке я прочитала, что он военный врач-ветеринар, награжден медалями за храбрость на войне в Афганистане, что у него есть жена и дочь и что живут они в Куинси. То есть никакой угрозы этот человек для меня не представляет, скорее, наоборот: присутствие Томми заставляет меня чувствовать себя в полной безопасности. К тому же он ведет себя благовоспитанно и всегда подчеркнуто вежлив; все эти доводы я и изложила консьержу, отозвав назад свои прежние претензии.
Портье вышел из кабинки лифта, пропуская меня вперед. Мы с ним немного покружились, выделывая замысловатые па для того, чтобы разойтись: мне пришлось немного отступить назад, давая ему дорогу для сопровождения меня до дверей моего пентхауса. Он открыл входную дверь своим ключом.
– Вот вы и дома, мисс Деплеси. Приятного вечера.
Портье попрощался со мной кивком головы, но взгляд его был холодным. Я прекрасно знала, что обслуживающий персонал ждет не дождется, когда же я наконец выкурюсь из этого дома, вылечу из несуществующей трубы на крыше, словно ведьма на помеле. Большинство обитателей небоскреба квартировали здесь еще с тех давних пор, когда сидели в утробе матери; в те далекие времена такие женщины, как я, и всякие прочие цветные, тянули только на то, чтобы подвизаться у них в прислуге. Все эти люди были не просто жильцами, а владельцами своих апартаментов. А кто я в сравнении с ними? Парвеню, да и только: жиличка, пусть и богатая, которая всего лишь арендует свою квартиру, потому как та старая леди, которая проживала в ней до меня, умерла, после чего ее сын сделал в квартире ремонт и попытался продать ее за сумасшедшие бабки. Но поскольку тут случилось то, что потом окрестили «мировым экономическим кризисом», ничего у него не вышло. И тогда вместо того, чтобы продавать, он сдал квартиру внаем – за самую высокую цену, которую только можно придумать. Сдал мне. Плата за квартиру была действительно безумно высокой, но, с другой стороны, пентхаус набит под завязку всякими предметами современного искусства, оснащен всевозможными гаджетами, какие только есть на свете (я не имею ни малейшего представления о том, как работают большинство из них); да к тому же и вид, который открывается с террасы
