не сразу и поймешь, девчонка или нет! И такие худые, что страшно! Я, конечно, ценитель талии, но не ценитель ребер! Не знаю, откуда у них не торчат кости. И глаза выпуклые, как будто в высохшем черепе не помещаются. И…
– Остынь, Аксель, – попросил Мару. – Девушки все же…
– Чтоб я провалился, если эти долговязые доски – девушки! Ты хоть у одной грудь видел? То-то…
– Слышите? – вскинулась Мартина. – Кажется, копыта стучат!
– Это наша Солнечная Леди! – Аксель взвился с пола, словно некроманты подложили ему мертвого ежа. Или живого – что равноценно. – Вы как хотите, а я побежал встречать!
Мартина и Мару переглянулись. Для них, да и ни для кого, пожалуй, не было секретом, что их друг давно мечтает предложить Вилисане руку, сердце, посох и вообще все, что у него было, есть или будет ценного. Но девушка вела себя с ним мягко-нейтрально, не подпуская ближе, чем просто для дружеской беседы. Она со всеми так себя вела, почему-то не желая сходиться с сокурсниками близко. И вроде не ставила себя выше других из-за своего происхождения – девушка была дочерью правителя Реалисса, центральной провинции, – беседовала со всеми на равных, не капризничала, не задирала нос. Но все равно держалась отстраненно. И еще порой юных друидов смущала ее манера разъезжать в карете, окружать себя слугами или выряжаться в платья, стоившие раз в пять больше, чем вся одежда троих друзей, вместе взятая.
Глава 3. Ценность жизни
Как ни странно, но еще кое в чем кроме общей неприязни ученики проявили редкостное единодушие. Они упоенно ворчали. Кто-то – себе под нос, кто-то – громко и невидимому слушателю, кто-то ворчал соседу, не особенно слушая его реплики.
Друиды, оказывается, только сейчас узнали, что им нужно будет отправиться на далекий запад, более того – по землям некромантов, то есть вдоль той стороны хребта, где располагалась Претория. Мару монотонно перечислял причины, по которым нет необходимости ехать по туманной дождливой серой стране, в которой тоже есть хорошие люди, но жить там невозможно. Мартина упоминала разные ужасы, с которыми она мириться не желала, например, солнце в лучшем случае лишь раз в десять дней, противные моросящие дожди, постоянно встречающиеся на тракте лысые и костлявые люди, а также кладбища, кладбища и кладбища. Аксель вообще постоянно дергался, будто просыпаясь ото сна, и провозглашал очередной недостаток некромантских земель, половина из которых была им услышана еще в Друидаре, а половина – выдумана только что. То, что он наблюдал сам, было слишком скучно, чтобы провозглашать. Подумайте сами: как звучит патетическое восклицание: «А живые мертвецы, которые ухватят меня за ногу, стоит только отвернуться!» И как в сравнении с этим звучит надрывное: «Здесь все серое, это ужас какой – то!» Цветом никого не испугаешь, и парень упорствовал в сочинительстве.
Вилисана молчала – она ехала в карете, запряженной четверкой лошадей. Занавески на окнах были задернуты, и в беседе девушка участия не принимала. Но, несомненно, слышала все, что говорил Аксель, ехавший бок о бок с каретой госпожи.
