жизни. Возможно, это ничтожная плата за то, что он дал мне время узнать собственного ребенка. Тем не менее, я не была обязана ему. Теперь, освободившись от гнета отца, я не позволю ни человеку ни зверю управлять мной.
Рейан тихо вздохнул, и Берон успокоился. Напряжение спало с моих плеч, когда я услышала мягкий шепот Келума:
– Возможно, было бы лучше, если бы вы сменили комнату, Ситали. Зарина, если она конечно осмелится вернуться, сначала заглянет сюда.
Как Келум смог успокоить меня, в то время как те же самые слова, произнесенные его братом, заставили кровь кипеть в моих венах?
Я ненавидела это. Ненавидела, что он выбрал мою сестру, даже несмотря на то что они так идеально подходили друг другу. Хотя на самом деле я и не хотела быть его женой, когда отец поручил нам украсть у Келума корону лунного света, было приятно иметь настоящего друга. Я не была уверена, что Нур понравится наша близость теперь, когда Люмин сделал свой выбор, а Люмос его одобрил.
И Берон… ну, он держал меня взаперти и, кусая за пятки, преследовал каждый раз, когда мне удавалось ускользнуть. Сколько раз я угрожала проткнуть Волка насквозь и забрать его шкуру, чтобы носить как трофей или использовать как коврик. Сказать, что мы не были друзьями, значило ничего не сказать. Это делало тот факт, что он спас меня, еще более удивительным.
– Я найду другую комнату, – наконец согласилась я. Они были правы. Я не хотела приводить Рейана в место, где совсем недавно было море крови. Мне и самой не хотелось вспоминать это ужасное зрелище.
Келум шел рядом со мной по коридору туда, где Нур показывала Падрену и Малии их комнату. Он остановился, ожидая, пока моя младшая сестра убедится, что гостям удобно. Эта комната, вероятно, была лучше всех тех, в которых они когда-либо спали, а значит, они были смущены и не могли расслабиться в присутствии Нур. Она была Атоном. Они и представить себе не могли, что когда-нибудь Атон соизволит заговорить с ними, а уж тем более оставит ночевать в Доме Солнца. Я чуть не фыркнула от абсурдности ситуации.
Нур так сильно суетилась, а родители Мерика так горячо благодарили ее, что все стремительно превращалось в вызывающую отвращение, неловкую, но все же забавную сцену, от которой я не могла оторвать глаз.
Келум подтолкнул меня локтем, недостаточно сильно, чтобы сдвинуть с места, но достаточно, чтобы показать, что он тоже считает происходящее забавным. Берон, брезгливо скривив нижнюю губу, переводил взгляд с меня на своего брата. Моя улыбка исчезла.
В чем дело?
– Ситали, – начал Келум, – я хочу, чтобы ты знала, что я все еще твой друг.
«Возможно, Люмин теперь может читать и мои мысли», – подумала я про себя с ухмылкой, играющей на моих губах. Ухмылка эта исчезла, когда я поняла, что такое действительно возможно.
– Нур не оценит нашу дружбу, Келум.
– Тогда давай назовем нас союзниками, – предложил он.
Я кивнула, повторяя сквозь комок в горле:
– Союзники.
– Союзники защищают
