тысячу польских интеллектуалов – писателей, журналистов, художников.
Изгнание поляков и евреев из зон, аннексированных Германией, проходило весьма быстро и оборачивалось тяготами для изгнанников. В целом из Познанской области, которая теперь стала называться Вартеланд, изгнали 120 000 поляков, в большинстве своем крестьян, 35 000 – из Данцига – Западной Пруссии, 15 000 – из Восточной Верхней Силезии. «Я назначен фюрером, – заявил Альберт Форстер в Быдгоще 27 ноября, – радетелем немецкого дела в этой стране с явным приказом вновь ее германизировать. Следовательно, моя задача – сделать все возможное, чтобы в следующие несколько лет изгнать любое проявление полонизма, в чем бы оно ни заключалось».
Для евреев, изгнанных из аннексированных областей, одной из зон перемещения было Люблинское воеводство. Здесь 9 ноября шефом полиции и СС был назначен хорошо известный и смертельно опасный антисемит Одило Глобочник. В довоенные годы он был заместителем районного предводителя нацистской партии в Австрии и помогал проложить путь к гитлеровской аннексии и контролю нацистов над этой страной.
Меры, принимавшиеся теперь в генерал-губернаторстве, превосходили по жестокости и даже дикости произвольные избиения и убийства шести довоенных лет нацистской «борьбы». 15 ноября в Лодзи подожгли главную синагогу; местные польские пожарные команды по приказу немцев вызвали только для того, чтобы предотвратить распространение пламени на примыкающие здания. В Варшаве 16 ноября немецкий плакат кратко объявлял о казни в тот день пятнадцати поляков, один из которых был евреем. В Люблине, где располагался новый штаб Одило Глобочника, книги из городской Еврейской религиозной академии свезли на рыночную площадь и сожгли. «Это был вопрос особой гордости, – позднее сообщал немец-очевидец, – уничтожить крупнейшую в Польше талмудическую академию». Огонь горел 24 часа. «Люблинские евреи, – вспоминал немец, – собрались вокруг и горько рыдали, почти заглушая нас своими стонами. Мы вызвали военный оркестр, и солдаты радостными криками перекрыли звуки еврейских стенаний».
«Поистине в глазах нацистов мы просто скот, – заметил в дневнике 18 ноября варшавский педагог Хаим Каплан. – Когда они надзирают над рабочими-евреями, в руках у них хлысты. Всех бьют без жалости». 19 ноября Гиммлер сообщил Гитлеру о «расстреле 380 евреев в Острове».
Теперь по всему генерал-губернаторству начали принимать меры к изоляции евреев от поляков. Среди тех, кого раньше изгнали из польских областей, аннексированных Германией, были евреи из небольшого городка Серпца. Когда они со своими жалкими узлами дошли до Варшавы, стало понятно, что наряду с изгнанием они пережили особое унижение до того, как покинуть Серпц, – их заставили нашить на отворот пиджака желтый знак и снабдить его словом «еврей». 17 ноября в Варшаве Хаим Каплан заметил, что, когда другие варшавские евреи видели эту эмблему, «на их лицах проступал
