на нее – вдруг сменила гнев на милость. С непредсказуемыми людьми такое бывает.
Наше семейное гнездо, мой потерянный рай, находилось в хорошем доходном доме на углу Измайловского и Садовой. В свое время я купил эту квартиру на неправедные хвощовские деньги, да и жалованье после перевода в столицу у меня почти удвоилось.
В нарядную, украшенную лепниной парадную я входил с замиранием сердца. По привычке проверил перед зеркалом узел галстука и симметричность усов. Лицо у меня было странноватое: лоб нахмурен в ожидании объяснения с Ириной, но губы расползались в улыбке. Сейчас я увижу Ленусю!
Под мышкой я держал большую коробку, обернутую золотой бумагой. Внутри – великолепная кукла, купленная в Париже еще по дороге на конгресс. Каким наслаждением было выбирать подарок, отвечая на вопросы услужливой продавщицы: каковы вкусы «малютки» по части причесок, платьев, туфелек. Поскольку я затруднялся с ответами, пришлось дополнительно приобрести целый гардероб и набор паричков разного цвета. Я предвкушал, как Ленуся будет визжать от восторга, увидев всю эту парижскую красоту.
Чемодан и саквояж я оставил в пролетке и велел извозчику дожидаться – из суеверия. Если жена смягчилась, вернусь и заберу вещи.
Но визит получился коротким.
Ирина открыла дверь сама. На ее лице мелькнуло выражение, не предвещавшее хорошего: будто она увидела нечто досадное или неприятное.
Вместо того, чтобы впустить меня в прихожую, Ирина вышла на лестницу и прикрыла за собой створку.
По первым же словам мне стало ясно, что жена заранее приготовилась к разговору. Тон ее был решителен.
– Вернулся? – сказала она. – И очень хорошо. Нам нужно окончательно объясниться. У меня было время собраться с мыслями, и я пришла к выводу, что самый лучший и даже единственно возможный выход из положения хирургический. Надобно произвести ампутацию, пока антонов огонь не погубил нас обоих. Не будем больше мучить друг друга. Наш брак – ошибка. Я еще молода, ты тоже не стар. Расстанемся и будем жить дальше каждый сам по себе.
Мое сердце больше не замирало, оно словно оцепенело, стиснутое ледяной коркой. Я открыл рот, чтобы возразить, но Ирина только заговорила быстрей.
– Не перебивай! Дай мне закончить. Знаешь, я рада, что ты изменил мне. Это избавило меня от тяжкого чувства вины и позволило всецело отдаться моей любви к Виталию. (Так звали Виолончелиста.) Я поняла, что могу жить лишь с человеком, который делит со мной не только земную, но и небесную сторону бытия. В нашей с тобой жизни не было музыки, Василий. А я не могу без нее обходиться! И это всё, что я собиралась тебе сказать. Давай разойдемся цивилизованно, без драм и скандалов.
Потрясенный до глубины души, я пролепетал, что по крайней мере хочу повидаться с Ленусей.
Лицо жены окаменело.
– Что ж, поговорим и об этом. Лена привязалась к Виталию. Они полюбили друг друга. Он учит ее музыке, рассказывает
