которая свято верила, что её поколение будет обязательно жить при коммунизме. На этой почве у мамы возникало много вопросов, и она с удовольствием слушала рассказы девушки, очень похожие на фантастические грёзы и мечты. Со своей стороны её соседка была поражена образованностью мамы, обширным знанием иностранных языков.
– Ты могла бы работать переводчицей в любом правительственном аппарате, – восхищённо говорила она, замирая и закрывая глаза, по всей видимости, представляя маму в этой роли.
Вскоре, по прошествию ещё двух недель, мама нашла работу с небольшим, но твёрдым окладом. В стране, в самом деле, была острая нехватка специалистов. Её взяли в аптеку при областной больнице.
Конечно, деньги были небольшие, но учитывая, что многие обиходные расходы были совершенно незначительные, маме даже удалось откладывать маленькую часть зарплаты про запас. Она по-прежнему рассматривала мысль о том, что её родители, возможно, захотят переехать в Одессу, и её материальное положение сыграет решающую роль в их планах. В конечном итоге, так оно и случилось. После 6-ти месяцев её пребывания в СССР, маме выделили двухкомнатную квартиру в одном из жилых домов неподалёку от работы. Она тут же принялась ходатайствовать о переезде своих родителей.
Глава II
Мой отец, Сонов Филипп Борисович, родился в 1912 в небольшом посёлке городского типа под названием Голованевск, поначалу Подольской, а в конце 1920-х годов Одесской области. В местечке этом к началу 20 столетия проживало не более 7,500 человек, из которых чуть больше половины были евреи. Значительное скопление евреев объяснялось довольно просто. До революции 1917 года евреям разрешалось жить исключительно в пределах черты оседлости, то есть в определённых местах, указанных царской властью. Такое строгое предписание чётко определил живший в то время граф И. И. Толстой, который на тот период занимал пост министра народного просвещения. Он писал: «…Русская Государственная Власть в отношении черты оседлости исходит из соображений, что евреи основательно испорченный, преступный и почти неисправимый народ…» Это откровенно негативное видение евреев со стороны властей постепенно перешло в народ. Недовольство людей, обычно возникающее от неудовлетворенного быта, с одной стороны, а также неумения, а то и нежелания властей что-либо изменить, как правило ведёт к поиску «козла отпущения». В данном случае этим бесправным козлом оказались евреи, которые по тем или иным причинам, вынужденно проживая среди этнически схожих групп славян, были не способны ни дать достойный ответ, ни, тем более, противиться обидчику. В конечном итоге движение славян против евреев вылилось в череду погромов. Период с 1891 по 1915, то есть вплоть до начала гражданской войны, можно охарактеризовать, как время методичного террора еврейского народа. Немалую роль в этом открыто враждебном отношении к ним возымело осознание своей полной безнаказанности. Однако то ли по какому-то необъяснимому
