его было злым и перекошенным. Теперь уже бледность сошла с него, и оно стало красным, как бурак.
– Передай мне пистолет! – крикнул он Виталику.
– Да хватит уже вам! – забеспокоился тот. – Один раз выстрелили, и довольно!
Ни слова не говоря, Гарик на подгибающихся ногах подбежал, выдернул браунинг из моих рук и повторил, отчего-то задыхаясь:
– За мной ещё выстрел!
Он вернулся на своё место, а я так и остался стоять там, откуда стрелял.
– Ты же псих! – вдруг истошно закричал ему Виктор. – Он в тебя не стрелял, ты это сам видел… Выстрели тоже в сторону, и хватит дурачиться! Если уж тебе это так важно…
Но Гарик его не слышал. Он неловко поднял пистолет и начал целиться. Чувствовалось, что стрелять ему раньше и в самом деле не доводилось, хотя в армии он наверняка держал в руках оружие. Я глядел на него, и мне было почему-то совершенно безразлично и уже не страшно, хотя лицо его было чёрным от злости.
– Не надо, не стреляй! – снова прокричал Виктор, и в этот самый момент Гарик выстрелил.
Что-то тупое и горячее ткнулось мне в плечо, и я, потеряв на миг равновесие, чуть не упал, но на ногах устоял. И даже не сразу сообразил, что пуля из моего же браунинга попала мне в плечо.
Я удивлённо потрогал набухающую кровью рубашку, потом перевёл взгляд на Гарика, с изумлением разглядывающего меня, потом на Виталика с Виктором, замерших в нескольких шагах от нас… В ту же секунду они наперебой что-то закричали, но я этого уже не слышал. В уши словно набилась вата, и я ощущал лишь толчки, с которыми кровь выходила из раны.
Под ноги мне упал мой браунинг, брошенный неудачливым дуэлянтом, и я почему-то уставился на него, будто увидел впервые.
– И всё равно ты трус! – послышался сдавленный крик Гарика. – Трус, трус, трус! Ни в карты играть не умеешь, ни стрелять! Ненавижу тебя и очень жалею, что не убил!
Виктор бросился ко мне и стал отдирать ткань рубахи от раны, а Виталик попробовал догнать Гарика, который огромными скачками понёсся к кустам и скоро исчез в тёмных зарослях.
Ещё некоторое время до нас доносился треск ломаемых веток, сквозь которые он продирался, потом всё стихло…
Дома Виктор осмотрел рану и заявил, что пуля прошла навылет и ничего серьёзного, к счастью, не повредила. Потом он слетал в ночную аптеку, купил каких-то таблеток и бинты для перевязки. Пока его не было, я прилёг на диван, а Виталик всё время сидел рядом и печально меня разглядывал.
– Нормальный же мужик был! – сказал он. – Что с ним случилось? Дуэль какую-то устроил – детство в одном месте всё ещё играет… Ты на Гарика не сердись, мы его найдём и приведём к тебе. Он наверняка уже одумался и сожалеет о том, что сделал!
– Не надо никого приводить! – скрипнул зубами я. – Поздно извиняться и мириться. Он мог это сделать до выстрела, а теперь…
– Да ладно тебе! Ты тоже гусь хороший! – вздохнул Виталик. – Мог бы не доводить ситуацию до крайности…
