то, – Прошка вытянул из кармана складной охотничий нож.
– Тогда режь.
– Что резать?!
– Как что? Ладонь. Хочешь, я свою сначала порежу, если боишься.
– Ничего я не боюсь. – Прошка надулся и, сосредоточенно сопя, сделал в центре левой ладони косой надрез. Отдал Насте нож – та быстро полоснула себя ближе к запястью.
– Теперь плюнь в мою ранку, – она протянула ему руку. – А я тебе плюну.
Когда они соединили руки и их слюни смешались с их кровью, Настя сочла уместным вознести небольшую молитву:
– О Небесная Лисица Ху-Сянь, обрати свой взор на стадо живых, видишь, я и Прохор теперь брат и сестра, я прошу, оберегай моего брата, как оберегаешь меня.
– Мне, наверное, тоже помолиться? – осознавая важность момента, предложил Прошка.
– Только если знаешь что-то подходящее.
Прошка наморщил лоб.
– Господь, пастырь мой… – начал он нерешительно. – Это Настя, моя сестра. Так что Ты теперь… Покой ее на злачных пажитях и води ее к водам тихим. Подкрепляй ее душу, направляй ее на стези правды. А если она пойдет долиной смертной тени, пусть не убоится зла, потому что Ты с ней. Твой жезл… ой!
В забитое окно фанзы ударился здоровенный булыжник; гнилые доски проломились и осыпались на земляной пол трухлявыми щепками. За окном стояли Андроновы близнецы и еще трое пацанов лет десяти-одиннадцати, тоже из староверской общины: двое обриты наголо из-за вшей, третий, племянник старосты Тихон, на голову выше всех, белобрысый.
– Зырьте, Прошка с ведьмой в чумной избе обжимается! – гоготнул Тихон.
– Ну все, мамка тебя совсем прибьет! – со смесью восторга и страха сообщил Прошке один из близнецов.
– Мы все твоей мамке скажем! – поддакнул второй.
– Скажете – сам вас прибью, – набычился Прошка.
– Не прибьешь. – Белобрысый развязно подошел вплотную к проломленному окну, шмыгнул носом и выхаркнул внутрь, прямо под ноги Насте, зеленую, густую соплю. – Мы своих в обиду не даем, да ведь, парни? – Тихон обернулся к маячившим у него за спиной бритым приятелям, потом подмигнул близнецам.
– А то, – с готовностью отозвались «парни», предвкушая веселье. Тишка всегда придумывал что-нибудь интересное.
– Потому как наша с тобой, Прохор, община – аки одна большая семья. И мы в ней законы древлеотеческие блюдем, а к ведьмам и блядям не идем! – Племянник старосты, лыбясь во весь рот, сделал выразительную паузу, чтобы товарищи оценили каламбур и красоту рифмы.
– Зырь, Тихий, – снова подал голос один из близнецов. – Это ж ведьма у нашей мамки украла! – он указал грязным пальцем на Настину шею. – Его ж мамка уже три дня везде ищет!
Вся стая недобро уставилась на Настин золотой крестик. Тихон молча наклонился и поднял с земли два камня, по одному в каждую руку. Остальные последовали его примеру.
– Она не крала! – отчаянно крикнул Прошка. – Это я украл!
– Нет,
