его пальцы. Меня и самого трясет от напряжения и неприятных открытий, которые сыплются одно за другим.
– Далеко еще? – спрашивая, лишь бы нарушить гнетущую тишину, и вздрагиваю от звука собственного голоса.
– Приехали.
Машина тормозит на стоянке у приемного покоя. На фронтоне здания светится неоновая вывеска: два аиста по краям несут в клювах младенцев, а в центре написано: «Родильный дом № 2».
– Ну, покедова! – машет рукой Чаки. – Может, еще и свидимся.
Его кривая улыбка напоминает оскал, а в словах звучит предостережение. Я выбираюсь из машины и скачками, перепрыгивая через заносы, несусь к входу в роддом. Желания встречаться с Чаки нет никакого, а раз он рядом с боссом, значит, случилось что-то ужасное.
Тавади ждет меня в приемном покое. Я издалека вижу, как он мерит широкими шагами холл. Вот останавливается, что-то говорит медсестре, смотрит на дверь. Мы встречаемся взглядами.
– Наконец-то! – вместо приветствия бурчит он.
– В занос попали, чуть в кювете не оказались, – оправдываюсь я.
– Привез?
– Да, – протягиваю пакет с коробкой.
– Потом. Раздевайся, бери халат, пошли.
– Арсен Николаевич, что случилось? – спрашиваю и с замиранием жду ответа.
– Большая неприятность у нашей предательницы Лизы, – отвечает он и идет к лифту.
– Неприятность?
– Кирилл, не тупи! Ты же знаешь, что девчонка вышла замуж.
– Да, но я думал, что она в Москве. А тут такое…
– Нет, ее мужа перевели по работе в Новосибирск, а вчера ночью в квартиру ворвались воры. Парня убили. Лизу в бессознательном состоянии привезли в роддом. Соседи услышали крики и вызвали скорую помощь и полицию.
Слушаю, а внутри все холодеет от ужаса. Какие воры? Какое нападение? И откуда узнал об этом Тавади? Он же делал вид, что простил предательство Лизы?
– Какой кошмар! Что-то совсем не везет девушке. Но как вы здесь оказались? – все же задаю самый важный вопрос.
– Вместе с ее матерью. Я поддерживал связь с Аленой Игоревной. Не могу же бросить несчастных женщин в беде.
Как же! Ты можешь, еще как можешь! Просто подвернулся шанс, вот ты и решил опять сыграть роль благодетеля. Авось в этот раз выгорит, и тогда Лиза точно будет связана по рукам и ногам.
Черные мысли, одна мрачнее другой вращаются в голове, пока мы идем по сонному коридору родильного отделения. Останавливаемся перед какой-то дверью. Тавади внимательно смотрит на меня.
– Там Лиза? – вырывается из горла сиплый вопрос.
– Нет. Это палата новорожденных. Там ее ребенок.
Тавади распахивает дверь и пропускает меня внутрь. Грудь теснит комок волнения: я еще никогда не видел новорожденных. Не доводилось. Своих детей не завел, а с бывшими друзьями связи растерял. Работа, дом, клиника, тренажерный зал – вот и все мои развлечения.
– Погоди.
