кризиса пенсионной и социальной систем развитых стран (предвестие этого красочно и вполне убедительно описал бывший спичрайтер Клинтона Кристофер Бакли в книге «День бумеранга»), который будет ставить каждого индивидуума в положение бескомпромиссного выбора между личным и коллективным благосостоянием и тем самым разрушать внутреннюю солидарность соответствующих обществ.
Сетевая цивилизация. Образование неформальной глобальной управляющей сети на основе ресурсов современного Китая не просто облегчается, но и прямо диктуется самим характером китайской культуры и истории. С одной стороны, даже если не рассматривать опыт средневековых мореплавателей, «вскрытие» Китая колониальными державами в последней четверти XIX в., создав в нем колоссальные социальные проблемы, привело к массовой эмиграции китайцев, интенсивность которой вынудила, например, США ввести жесточайшие ограничения ради сохранения этнокультурного баланса, американского общества (да и просто рабочих мест). Способствовала эмиграции и длительная война с Японией, и гражданская война, тем более что обе сопровождались чудовищными массовыми зверствами (вроде нанкинской резни или блокады Чаньчуня), и итоговая победа коммунистов. При этом с началом экономических реформ эмиграция не наказывалась (как из демографических, так и, насколько можно понять, из стратегических соображений): скажем, семья студента, уехавшего учиться за границу и не вернувшегося, не подвергалась сколь-нибудь значимым репрессиям.
Понятно, что длительный опыт жизни не просто «в рассеянии», но и в тесной связи с зарубежной диаспорой не просто существенно облегчает формирование транснациональных хозяйственных сетей, но и предопределяет его. В этом отношении китайцы весьма близки евреям и армянам, а скорее всего, значительно превосходят их (по крайней мере исследователям неизвестны такие явления, как неформальные еврейские – или армянские – банки). Даже само слово «эмигрант» на китайском языке означает не «отрезанный ломоть», как на нашем, но напротив – «мост на Родину». Таким образом, эмиграция изначально воспринимается китайской культурой (в том числе современной культурой управления) не как сборище потенциально опасных врагов, но как зарубежное продолжение Китая, как способ осуществления влияния далеко за его пределами.
Вместе с тем во многом благодаря наработанной за столетия культуре эмиграции китайское общество является сетевым по самой своей природе, что в полной мере выражается афоризмом «Китай не огражден государственными границами; Китай там, где живут китайцы». Формирование эмигрантами из Китая собственных замкнутых сообществ, живущих по собственным законам и не допускающих внешнего вмешательства в свои дела, прямо предопределяет неформальность управляющих систем. Эта неформальность общественных связей является одной из важнейших черт не только эмигрантской, но и всей китайской культуры, в том числе культуры управления.
Китайская цивилизация
