такие как магистр доктор Цезарь[69], мистер Трокмортон[70] и мистер Хиллиард[71], не считая людей из моей компании (в которую входил и Ф. Бэкон. – И. Д.)»[72].
Что касается времени, то посол должен был ежедневно, точнее ежевечерне, отправлять в Лондон подробные донесения обо всем, что ему удалось узнать, а также о том, кто и как его принимал (особенно при дворе). Донесения следовало отправлять королеве, секретарю (или секретарям) государства (с более откровенными формулировками), а также высшим государственным чиновникам (по их запросу), клеркам Тайного совета, своему патрону (или патронам) и т. д. К примеру, 19 февраля 1578 года Полет отправляет письма: королеве, госсекретарям (Ф. Уолсингему и Т. Вильсону) вместе и каждому из них по отдельности, лорду-казначею Бёрли, графам Уорвику и Лестеру, секретарю Тайного совета, своему предшественнику на посольском посту У. Дейлу, казначею королевской палаты Т. Хинеджу, одному активному чиновнику из западной Англии, важному придворному Томасу Лейтону, приходившемуся родственником королеве и проживавшему на острове Гернси (Guernsey), где он исполнял обязанности губернатора, и кому-то еще. Причем это не самый длинный перечень адресатов. И надо было не просто написать подробные донесения, но сделать это к определенному сроку (времени отправки почты). К этому сроку письма должны были быть написаны, зашифрованы (причем каждый адресат имел свой шифр) и скопированы в специальную книгу (Copy-book).
Полет так привык за время пребывания в должности посла писать письма, что не мог отделаться от этой привычки даже после возвращения в Лондон. «Я чувствую себя человеком не у дел, – жаловался он Уолсингему сразу по приезде из Парижа, – …я не могу отделаться от привычного распорядка жизни, когда я обязательно должен был что-то написать сэру Фрэнсису Уолсингему»[73].
Полет работал не просто много, но и методично, засиживаясь допоздна, пока все намеченные дела не были сделаны. Ф. Бэкон, помогавший ему в работе, перенял у посла многие полезные навыки, о чем с благодарностью вспоминал впоследствии: «Ничего нет опаснее для успеха дела, нежели показная распорядительность (affected dispatch). Она подобна тому, что у врачей именуется несварением (predigestion), а это всегда наполняет организм неусвоенной пищей и тайными зачатками болезней. Поэтому распорядительность в делах надобно мерить не временем сидения (sitting), но успехом дела. …Я знавал одного мудрого человека (имеется в виду Полет. – И. Д.), который при виде чрезмерной поспешности любил говорить: „Повременим, чтобы скорее завершить дело“»[74].
И еще об одной особенности посольской работы Полета и его окружения следует сказать. Я имею в виду места, в которых жили и работали дипломаты. Французский двор постоянно перемещался по стране. К примеру, когда в декабре 1576 года король и придворные переехали на несколько месяцев в Блуа, где собирались Генеральные штаты, английское посольство тоже отправилось туда. В марте следующего года двор,
Речь идет о цивилисте Джулиусе Цезаре (
Речь идет о сыне бывшего посла Елизаветы в Париже Н. Трокмортона Артуре, весьма распутном молодом человеке, да еще католике, которого Полет с радостью выпроводил в Англию спустя десять месяцев пребывания того в Париже. –
Николас Хиллиард (
Хиллиард прибыл в Париж вместе со своей молодой женой Эйлис. Возможно, Елизавета просила художника сделать портрет Франциска герцога Алансонского, с 1574 года герцога Анжуйского (
Public Record Office (The National Archives) E 407/73.
Public Record Office (The National Archives) SP 78/3/52.
