другому, кроме, разумеется, службы Богу («my service to God, her Majesty and your Lordship draw in a line»[412]). (Выше я неоднократно цитировал его слова, ясно выражающие этот его принцип). Достойный человек, по мнению Бэкона, – это тот, который «дает отчет лишь Богу… королю и государству, коим он служит» и не способен сосредоточиться «исключительно на служении частным лицам», поскольку такая служба ущемляет «широту его ума»[413]. Эссекс же опирался на иную модель патронатных отношений: он служил не государству, но государю, точнее, государыне, от которой ждал милостей и благодеяний. Иными словами, для графа патронат был сферой межличностных отношений. Бэкон считал себя обойденным и досадовал потому, что, сознавая свои способности, полагал, что будет более полезен государству, чем Эджертон или Флеминг. Эссекс не мог понять, почему королева, с которой у него установились «особые» отношения, назначила, к примеру, на должность губернатора Пяти портов Кобэма, которого граф ненавидел, а не Р. Сидни, его, Эссекса, близкого друга.
Позднее, описывая историю мятежа Эссекса и последующие события, Бэкон напомнил тем, кто осуждал его за участие в обвинении своего патрона, что он также немало сделал, чтобы прекратить дела некоторых других участников заговора: «У меня есть много достойных свидетелей, которые могут подтвердить… что благодаря моему усердию и информации, касающейся характера задержанных, дела шестерых из девяти обвиняемых были приостановлены, в противном случае их бы предали суду»[414].
Напомнил он и о своей беседе с королевой, состоявшейся после суда над Эссексом, но до того, как она подписала приговор: «поскольку при том состоянии дел я не осмелился прямо говорить о милорде, то сказал в общих словах о милосердии Ее Величества, о том бесценном бальзаме, который она постоянно изливает из своих государевых рук, что услаждает чувства подданных»[415]. Бэкон также напомнил королеве, что не все, кто совершал опасные преступления, были злодеями.
Из книги О. В. Дмитриевой «Елизавета Тюдор»:
«Двор затаил дыхание в ожидании. Фрейлины подсматривали за старой королевой, которая подолгу сидела в задумчивости в своих покоях, не смыкая глаз до утра, и втайне надеялись, что она помилует „прекрасного Робина“.
…Елизавета ждала. Возможно, ей хотелось, чтобы граф сам просил ее о помиловании, но, раскаявшийся в содеянном, он тем не менее твердо готовился принять смерть без новых унижений. К ногам королевы припадали его друзья, сестра, жена, но сам Эссекс хранил гордое молчание. Елизавета обмакнула перо в чернила и подписала приговор. Но тут же отменила его. Она ждала еще сутки… На исходе очередных суток королева снова поставила свою подпись на смертном приговоре, на этот раз – окончательном»[416].
25 февраля 1601 года Эссекс был казнен в Тауэре. 5 марта на казнь были осуждены пятеро его сообщников: К. Блаунт, Ч. Дэнверс, Д. Дэвис, Д. Мейрик и Г. Кафф. Только графу
Bacon to Lord Burghley, 18 October 1580 //
