в детстве или не болеть совсем.
Время шло, дети закончили школу, поступили в институты и чувствовали себя вполне взрослыми. Особенно дочь. Ей не нравились родительские ограничения, хотелось все решать самой, она дерзила и перечила, и рвалась уйти из дома в самостоятельное плаванье. Мы с мужем все же нашли доводы и убедили ее сначала достичь совершеннолетия, 18-ти лет, именно до этого возраста за детей несут ответственность родители, а потом уже, пожалуйся, – в самостоятельную жизнь.
Пасмурным майским утром в свой день рождения, когда наконец-то ей исполнилось 18 лет, дочь позвала меня в свою комнату каким-то странным голосом:
– Мам, посмотри, что это? – и повернула ко мне лицо.
Оно все было покрыто сыпью!
– Краснуха, – поставила я диагноз.
Дочь зарыдала. Болезнь заразная, идти в институт, праздновать день рождения нельзя, а еще и с такой «красотой» – невозможно.
Вызванный врач подтвердил мой диагноз и добавил:
– Сыпь будет спускаться вниз. Когда сойдет с ног, можно считать, что человек не заразный.
Дочь сидела дома, готовилась к зачетам, ждала, когда сползет сыпь, и шила себе длинное до пола платье, дабы прикрыть остатки сыпи на ногах, когда пойдет на зачет.
А я ее лечила, кормила, и впервые в жизни радовалась тому факту, что заболел мой ребенок. Потому что за эти дни дочь ни разу не вспомнила о своем желании уйти на вольные хлеба, и так и осталась в семье до замужества.
Грибы
Год 1995 относится к периоду перестройки. Изменения в жизни нашей сраны происходили во всех сферах жизни. Появлялись рынки, продуктовые и мелкооптовые, менялись цены, которые росли и доросли до нескольких тысяч рублей за пару туфель. Зарплаты с такой скоростью не увеличивались, но менялись условия работы.
Например, конструкторское бюро, где трудился мой муж, стало активно сотрудничать с американской фирмой по поставке оборудования. В Москву приезжали американские специалисты, наши – летали в Америку. Велись переговоры, подписывались документы, словом, процесс был вполне активным. И самым активным представителем американской стороны была энергичная, яркая дама по имени Белла, прекрасно говорившая и по-английски, и по-русски, так как являлась нашей бывшей соотечественницей, которая эмигрировала с родителями еще в 70-х годах.
Казалось бы, как этот новый процесс трудовой деятельности моего мужа касается меня? Очень просто. У американской фирмы своя политика, и когда подписывался очередной документ на пути совместного дальнейшего сотрудничества, этот шаг непременно отмечался в появившихся тогда в изобилии кафе и ресторанах. И не только самими сотрудниками, но Беллой приглашались и вторые половинки – жены и мужья. Вот так я познакомилась с самой Беллой и другими американскими коллегами моего мужа.
Это был интересный период жизни нашей семьи. С некоторыми знакомства были поверхностными, а с некоторыми мы подружились.
