ударил по нацизму.
Таким образом, мы имеем дело с реальным философским опытом XX в. Может ли он быть актуальным для нашего времени?
В результате распада Советского Союза и социалистического содружества получила широкое хождение идея либеральной демократии как единственного в своей смысловой сущности глобального основания нового мирового порядка. Этот виртуальный порядок воспринимался как «вытеснение» и «замещение» концептуального образа глобального коммунизма. Исходным основанием этого представления можно считать неолиберальное истолкование человека как бихевиористически манипулируемого существа, применительно к которому можно использовать не универсальные нравственные и социальные принципы, а различные формы имитации свободы и потребительского счастья. Истина бытия толкуется как оставление индивида наедине с самим собой в качестве условия его подлинной свободы. Именно в этом состоянии человек легче всего становится объектом манипулятивных воздействий. Он может становиться любым.
Фукуяма верит в глобальный смысл либеральной демократии. При этом он пытается объяснить глобальное утверждение либеральной демократии динамикой влияния среднего класса. Кажется странным, что Фукуяма игнорирует метаморфозы сознания среднего класса в фашистских государствах и, соответственно, не делает из этого опыта каких-либо выводов.
Средний класс в его представлении всегда был и остается «морально чистым» носителем демократии. Соответственно, послевоенные процессы демократизации мира Фукуяма связывает не с разгромом фашизма и распадом колониальных империй, а с успехами мирового экономического развития и увеличения доли среднего класса в общей массе населения различных стран мира. Он исходит из того, что глобальная функция среднего класса состоит в придании устойчивости процессу расширения демократии. Он не видит в этом процессе «подводных течений», изменяющих картину цивилизационной эволюции. Он фиксирует тенденцию, которая сложилась в послевоенный период, тенденцию расширения влияния демократии, и свидетельствует, что начиная с 70-х годов XX в., когда в мире насчитывалось 45 выборных демократий, происходил процесс их нарастающего влияния в мире, так что к концу 90-х годов их численность достигла 120.
Фукуяма не видит опасности реанимации фашизма. Он исходит из того, что «сегодня существует широкий глобальный консенсус относительно легитимности, по крайней мере в принципе либеральной демократии»10.
Но что может «вызреть» внутри нее? Внешняя форма может маскировать глубинное содержание. Это и показал опыт Веймарской республики. Фукуяма под углом зрения самосознания «образованного класса» рассматривает и оценивает события в странах Восточной Европы, Латинской
Francis Fukuyama. The Future of History // Foreign Affairs, January / February 2012. Vol. 91. Number l. P. 56.
