tion>Глава 1. Пытки
Капли воды размерено стекали с головы подвешенного мужчины. Их размеренный стук об кафель словно музыкальный такт отбивал каждую секунду проведенного здесь времени.
В небольшой комнате по центру находился подвешенный за руки человек. Цепи, свисающие с потолка, не давали ему встать в полный рост. Поэтому стопы едва соприкасались с полом.
В этом и был смысл. Чувство соприкосновения с землей вызывало желание встать ногами на пол, но очередные безрезультатные попытки лишь тратили силу и энергию.
В комнате отсутствовали окна. Лишь едва мерцающая лампа над входной дверью освещала мрак.
Внезапно металлическая дверь открылась. В проеме появилось несколько мужчин крепкого телосложения. Один из них держал до краев наполненное ведро и тряпку.
Человек, подвешенный по центру комнаты, слышал своих посетителей, но специально не открыл глаза. Меньше всего ему сейчас хотелось находиться в этой комнате. А очередной визит гостей предвещал боль и страдание.
– Володя, мы здесь, – певуче протянул зашедший первым мужчина.
Не услышав ответ от пленника, он кивнул остальным в его сторону.
Двое охранников ослабили натяжение цепей и опустили несчастного.
Владимир, поняв, что его ожидает, начал отбиваться ногами и руками. Но все удары были в пустоту.
Он содержался в этой комнате больше трех дней, поэтому силы его давно покинули. Да и охранники каждых два часа этому активно способствовали.
– Ну вот, а я уже подумал, что ничего интересного не будет, – расплылся в улыбке мужчина в строгом костюме.
Хоть здесь никто не обращался друг к другу по имени, Владимир давно понял, что этот мужчина здесь главный.
Пока Владимира укладывали на стол и заново закрепляли конечности, главный охранник ходил вокруг него и бережно осматривал каждый сантиметр заложника, словно ему было дело до его здоровья. Голова на столе оказалась гораздо ниже уровня его ног.
Через мгновение руки и ноги снова были обездвижены стяжками.
– У меня снова к тебе тот же вопрос, – бережно накрывая тряпкой лицо Владимира, сказал охранник. – Всего 3 имени и твои страдания закончатся.
Пленник наконец-то открыл глаза. Голубые глаза устремились в потолок. За эти дни каждый сантиметр этого помещения ему уже был давно знаком.
Пытаясь скинуть тряпку со рта, Владимир начал дергать головой.
– Тише-тише, – схватил его за голову охранник. – Итак, где флешка?
– Да пошел ты, – крикнул сквозь тряпку Владимир.
– Странно, – удивился мужчина в костюме. – С другими это занимало максимум три раза. Значит идем на рекорд. Лей.
Один из посетителей поднял большое ведро воды и поднес над головой пленника. Второй же держал его голову ровно, чтобы он не смог пошевелиться.
Медленно ледяная вода начала стекать на тряпку, попадая в область рта и носа. Владимир автоматически задержал дыхание. В этот момент он сильно завидовал пловцам, которые могут это делать долго.
Но пленника максимум хватало на минуту. Сквозь эти размышления вода продолжала течь на тряпку, не позволяя сделать вздох. В ушах усиливался звон, а конечности начали дергаться. Но никакой боли не было.
Чувство медленного утопления оказывало иной эффект. Безысходность с каждой секундой увеличивалась. Тело требовало кислород.
Через минуту пытки Владимир несознательно сделал выдох. Ледяная вода начала обильно проникать к легкие. Сильно закашливаясь, Владимир потерял сознание.
Глава 2. Дорога
Тремя годами ранее.
Железнодорожный состав монотонно двигался, покачивая тела пассажиров. В душном плацкарте находилось пятьдесят четыре человека. По зеленой форме было сразу понятно, что эти ребята направляются на службу.
Шел уже пятый день пути. В вагоне висел неприятный аромат грязных носков вперемешку с многодневным потом от мужских тел. Все окна были наглухо закрыты, поэтому каждый старался найти себе место, где вонь не достала бы его или по крайне мере была бы меньше.
Одним из пассажиров был Владимир. Брюнет невысокого роста с голубыми глазами. Как только ему наступило восемнадцать лет, он вышел из детского дома и сам явился в военкомат.
Родители его погибли в автокатастрофе, когда ему было всего десять лет. Того периода жизни он совсем не помнил. Память сама старалась забыть те моменты, чтобы не причинять большей боли.
В детском
