вопрос задал?»
«Я что-то слышал, но всегда
Все проверяю сам,» —
Ответил Хельмут, вытирая
Из мяса сок, бегущий по усам.
«Слыхал я как-то от людей,
Что дочку герцог сжег – злодей.
Она колдуньей ведь была?»
«Да, это грустные дела…", —
Старик потупил долу взор,
Его печалил разговор.
На Хельмута взглянув опять,
Он начал душу изливать:
«Ее на площади сожгли,
Вокруг стоял народ,
Ничем помочь мы не могли,
И ликовал весь сброд.
Ходила Эльза по домам,
Она людей лечила.
И не подозревала, что
Себе всем этим навредила.
Привыкла людям помогать —
Так воспитала ее мать.
Толпа ж людей, кого спасала,
В костер ей хвороста бросала.»
«Так значит, звали ее – Эльза?» —
Был Хельмут удивлен.
Давно ни от кого не слышал
Такое имя он.
Воскликнул Ворон в возмущении:
«Ты зря меня перебивал!
Твое напрасно удивление!
Ты сразу это знал!»
Но Хельмут в гневе, он оскорблен.
Он честный человек и уязвлен:
«Нет, я не знал!
Я что-то слышал,
И я надеялся, что ошибался.
Я удивился первый раз,
Когда с тобою повстречался.
Про Ворона, про колдуна слыхал,
Но то, что это ты – не знал.
Теперь второй раз удивлен,
Ведь я же был в нее влюблен.»
«Да, в Эльзу было трудно не влюбиться,
Она была красивая девица.
Она была свободна, словно птица,
И в птицу смогла душа ее вселиться.»
Герой наш – Хельмут, не узнал
Отца несчастной Эльзы.
И он сказал, что раньше
В местах он этих не бывал.
Тем самым он желал —
Разведать одну тайну.
И сделать это так,
Чтобы никто не помешал.
Ведь если будет узнан он,
То станут опасаться,
Что мстить начнет герой.
Он – смелый рыцарь,
Есть повод его бояться.
Понятно это было рыцарю
Само – собой.
Он меньше изменился, чем колдун,
Он возмужал, на нем доспехи были.
Но, всем известные черты лица,
Доспехи, все-таки, не скрыли.
Старик сильнее изменился —
Морщины, борода и седина.
Ему большое горе
Пришлось
