резко оборачивается и смотрит на закрытую дверь. Пространство вокруг плывёт, а сердце перестает биться в легком страхе.
Дура.
Она стала вдруг физически ощущать оковы на своих ногах, их будто держало что-то черное и вязкое, и противное. Она родилась в семье где на неё всем было плевать. Дыхание спёрло. Эти слова разъедают, подобно кислоте. Разрывают органы, режут нервы словно тупые ножницы, доставляя непреодолимую боль. Она закрывает рот рукой, почувствовав резкий приступ рвоты.
Нет только не это!
Она переползает со стула на кровать и зажавшись в углу, вмиг почувствовала себя такой далёкой, беззащитной и хрупкой, какой не была никогда. Плача до того горько и отчаянно, ругаясь, размазывая слёзы, сопли и гигиеническую помаду, душит себя грузом ответственности и пропитавшим весь их дом разочарованием.
– Как же я ненавижу все! – крупно трясущиеся руки закрывают искажённое болью лицо, в то время как плечи сковывает напряжение.
Помятая рубашка, задравшаяся юбка и блестящие в своём страдании глаза. Она терпеть не может эти чувства. Хочется закрыть уши, отвернуться и не слышать себя. От этого становиться в двойне противнее.
– Ненавижу, – ей противно слышать свои собственные рыдания.
Никому не приносит это счастья. Но они всё ещё вместе. И кто знает, сколько эта пытка ещё будет продолжаться.
Ей очень больно, но как бы она ни кричала о ненависти, она может ненавидеть только себя. Потому что бесхребетная и безвольная. Потому что ничего не может сделать, чтобы изменить эту ситуацию.
По пальцам можно пересчитать, сколько раз за все то время, что они жили вместе, как нормальная семья. Вечные ссоры по поводу и без, оскорбления, крики, драки и скандалы.
Она смотрит куда-то сквозь свои руки, мечась от одной мысли в кипящем мозгу к другой.
– Ненавижу, – она снова растирает горячие слёзы по щекам.
*
Гниль.
Гниль, поразившая душу, медленно переходит на тело. Она будто сочится из каждого маленького пореза, кричит о том, что её обладательнице нужна помощь, но он упорно игнорирует это. Это видно по его глазам, где отражается безумная ненависть к этому миру.
Сгнившие души требуют от своих обладателей разнообразные способы для того, чтобы создать иллюзию жизни. Одни несчастные спиваются, другие бьются в припадках после передозировки, а третьи покрываются рубцами и оказываются в местах, откуда нет выхода, пока не отпадет желание оживить самого себя. Еле живая душа требует довести и тело до такого же состояния, чтобы установить полный баланс. Многие ведутся и оказываются в могиле. Хотя, они и так фактически были мертвы.
Но Мегуми старается держаться изо всех сил и не делать ошибок.
Правда старается.
Но Мегуми все ещё страшно заглянуть под длинные рукава, увидеть руки, покрытые синяками вперемешку с рубцами, и чувствовать запах перегара от родителей. А если поднять голову, то зрительного контакта не избежать,
