она выступит и почувствует на себе, каково это – ломать кости.
– Не понимаю, – нахмурился Хан.
– Кружево. Ты же знаешь, вещи нельзя перешивать. Они от этого теряют свои свойства. У Ирен есть платье. Мать купила ей на отдых. Я еще смеялся, назвав этот ужас кружевным безобразием – сплошные рюши и сеточка с рисунком. Она его так ни разу и не надела. Так вот, кружева на нем по размеру схожи с теми, что на чулках. Не думаю, что Лиля заметит разницу.
– И кто будет шить? – с сомнением произнес Хан.
– Ирен. В школе они проходят домоводство, и иголкой с ниткой она владеет мастерски.
– И под каким соусом ты ей это преподнесешь?
Богдан всего лишь на миг задумался. Он всегда умел найти выход из любой ситуации.
– Можно сказать, что Лиля хвасталась своей зрительной памятью и я хочу ее проучить, в шутку заменив кружево на ее чулках…
– Она Лилю терпеть не может. Мне кажется, дай Иренке повод, и…
– Ты со мной? – Богдан поднялся из кресла и подобрал с пола чулки.
Хан колебался. С одной стороны – догмы Ордена, которые с детства вбивали в голову, с другой – Богдан. Он понимал его мотивы. Сам бы не смог равнодушно отдать под пытки Элизабет или Джулию. А ведь он их совсем не любит.
– Нужно выяснить, как к ней попали чулки и есть ли еще вещи в семье.
– Мы проведем свое расследование. Сами. Я этого не оставлю. Клянусь! – быстро произнес Богдан. – Ты со мной?
– С тобой, – решился Хан.
Ведь это не Орден, а Ковальские стали его семьей, взяв под покровительство и приютив у себя мальчика-сироту. Это с Богданом он в школе дрался плечом к плечу и теперь не мог его предать.
Богдан холодно наблюдал за тем, как девичья фигура взмыла в воздух с трамплина. Уже сейчас он видел, что Лиле не хватает скорости и высоты для задуманного ею трюка. Сжав зубы, следил, как она не успевает выйти из поворота и головой врезается в склон. Безвольное тело скатывается вниз и остается лежать без движения сломанной куклой. К ней спешат спасатели с носилками, зрители волнуются, но сам он стоит на месте, мысленно уже попрощавшись с той, которую когда-то любил.
Отец прав. Слабости непозволительны, и их нужно искоренять.
– Ты видел? Богдан! Она жива? – с тревогой спросила подбежавшая к нему Элизабет, не сводя испуганного взгляда с трассы.
Врачи и спасатели осторожно погрузили Лилю на носилки и унесли.
– Жива, – сухо ответил Богдан.
– Я в больницу. Ты едешь?
– Тебя проводит Хан.
Элизабет бросила на него растерянный взгляд, но отошла. Богдан знал, что друг все сделает, а он собирался выиграть эти соревнования.
Больше никогда он не поддастся женщине!
Поздним вечером, после шумного празднования победы Богдана, они с Ханом незаметно удалились и направились в лес. Молча расчистили от снега площадку, на замерзшей земле кинжалом начертили перевернутую пятиконечную
