кажется.
И всё бы ничего, но не может наш брат-глуповец просто так ни хрена не делать: бить баклуши, считать ворон и плевать в потолок себе в удовольствие. Ему надо «ни хрена не делать» со смыслом! Так чтоб было всему этому вселенское оправдание…
Если ум наших сограждан не занят насущными мыслями о выживании, то вторгается в него смятение и воздыхание. И повода-то для них особого не надо: «на горе стоит ольха, а под горою вишня», и душа от этого рвётся, мается. Сами разъяснить не могут: пересади деревья, что изменится? – а чуют, что есть в этом какая-то чудовищная несправедливость и душевная дисгармония. А тут ещё, как назло, в подкрепление этих мыслей прислали из Москвы опального академика Водьина. Он там, видать, кому-то дорогу перешёл, его на наши непролазные тропки сослали, а он и тут свой путь искать принялся. Вместо того чтобы впрячься и со всеми, дружным коллективом попытаться ирригацию домучить, стал разбираться, а для чего она нужна. На первом же собрании трудового коллектива встал и выступил:
– Товарищи, мы делаем одно большое, общее, на хрен никому не нужное дело.
И понёс что-то про экосистему, гидрологические особенности и запасы торфа. Истосковавшиеся по «супротивности» младшие научные сотрудники духом взбодрились. Перешёптываются, кумекают: « а ведь правильно мужик говорит, нам бы только дороги построить да дураков перевешать». А Водьин, продолжает тыкать пальцем в потолок из-под нажитого тяжким опытом горба, и всё доказывает:
– Это всё, товарищи, от глубочайшего незнания своих сил и возможностей. Для устранения оного предлагаю вернуться к вопросу об учреждении в вашем крае Академии.
Такая буза развелась после этого в научном сообществе, что ни одним симпозиумом не угомонишь. Дошли слухи до Евгения Паригорьевича Банных. Тот предложил ради угомона Водьина, постараться нагрузить его культурно-массовой работой. А она им, оказывается, и без того велась. Всякий, кто в городе был умом тревожен, начал кучковаться вокруг заезжего академика. На кухнях только и разговоры, что о «мировой ирригации смыслов». Курилки как рассадники крамолы. На всяком углу обсуждают и понять не могут, как раньше без «академиев» жили. Наконец, выдался долгий перерыв между первенством НИИ ИИиИИ по настольному теннису и очередным походом за клюквой – не работой же в это время заниматься! – собрались в Красном уголке смутьяны, посовещались и решили учредить Глуповское общество надежды (сокращённо: ГОН), чтобы общими силами ратовать за учреждение Академии. Собравшихся было сорок человек, наутро в компетентные органы поступило 39 донесений о происшедшем. Дело принимало серьёзный оборот.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную
