одна любимая лошадь, хотя в его владении могли находиться десятки или даже сотни животных. В ночное время свою любимую лошадь воин держал на привязи у самого типи, в то время как остальной табун пасся на открытых Равнинах. Он холил её, баловал и восхищался. «Некоторые мужчины любили своих лошадей больше, чем своих жён, – говорил команч по имени Джим Стоящий Дуб, – или детей, или ещё кого». Это справедливо для большинства племён, например, для многих «заклинателей» лошадь представляла большую ценность, чем его семья, а ведь связь со своими родными у индейцев была самым крепким и значительным звеном в их картине мира.
Временами убийство любимой лошади какого-либо человека приравнивалось к убийству человека! И каралось соответственно – иногда людей убивали в отместку за это преступление, несмотря на обычаи кровной мести. Во время урегулирования конфликта, независимо от всего остального, что могли требовать от виновного обиженный человек и его друзья, они не забывали настаивать на обязательной компенсации в виде любимой лошади. Команч по имени Ломает Вещи столкнулся с этой проблемой на собственном опыте:
«Я повернулся к тем двум мужчинам и спросил мексиканцев, чего они хотят. Они ответили, что хотят ту лошадь, которая мне досталась в наследство от моего покойного друга, и ещё одну лошадь, седло и винчестер. Я сказал, что не хочу расставаться с той первой лошадью. Она была мне очень дорога. Я сказал, что дам им другую лошадь, тоже хорошую.
Атсачи ответил: «Нет. Мы хотим эту лошадь или ничего».
Я трижды пытался уговаривать их на другую лошадь, но они отказались.
Наконец, я сказал им: «Хорошо, если вы берёте эту лошадь, то не берёте больше ничего, кроме неё. Этого достаточно».
И я хотел сказать Атсачи еще пару слов, поэтому, после того, как мы, завершили я окликнул его.
«Что?» – спросил он.
Я напомнил ему, что он женат на двух моих «дочерях» (на самом деле это были мои племянницы, но я относился к ним как к родным). Так вот я ему и сказал: «Если так, и ты настаиваешь на этой лошади, то забирай. Но тогда ты потеряешь обеих своих жён. Я заберу у тебя своих дочерей. Ты – мой зять, и ты, похоже, не заботишься о том, что говоришь; ты пытаешься забрать лошадь, которую я сильно люблю».
Тогда мексиканец отказался от лошади».
Так Ломает Вещи выиграл дело.
Ещё раз надо отметить, что родственники для индейца были всем миром, в котором он жил. Изгнание из племени или потеря всех родственников было худшим, что могло обрушиться на человека. Но для многих лошадь стояла на втором месте после семьи, а иногда и на первом. Особенно этим славились заклинатели лошадей. Бенни Смит из племени чероки говорил о «чувстве лошади», когда она «становится твоей семьёй». Действительно, боевые пони зачастую становились первыми любимчиками «всадников». Даже
