жизнь на фантастические мечты, словно предупреждение читателю – быть самим собой и стать положительным героем своей жизни. Повесть начинается со странного объявления на рекламной странице газеты «Стенхоуп»: «Тихий, спокойный, эрудированный джентльмен, 43 года, с Марса хочет поменяться телами с джентльменом с Земли, на период с 1 августа по 1 сентября». Жизнь на Земле кажется Марвину такой монотонной, скучной, что он, желая получить новые впечатления и ощущения, меняется разумом с марсианином Зе Краггашем. После множества неприятных приключений он настигает Зе Краггаша в искаженном Мире, побеждает его и обратно вселяется в свое тело. Он сразу же оказывается дома и, хотя его одолевают сомнения и противоречивые чувства, Искаженный Мир берет над ним верх. Его отец, как и всегда, пасет стада крыс.
Марвин считает себя счастливо женатым на соседской дочери. Однако, если бы это счастье совпало со временем, когда он еще не обменялся разумом, то он не превратился бы в иллюзию по ту сторону кривого зеркала. Особенно хочу отметить тот факт, что писатель в «Обмене разумов» своим пером, словно кистью, изобразил сюрреалистические сцены, наполненные кривыми реальностями.
Разумеется, есть немало творческих людей, далеких от эмоциональных, агрессивных качеств, присущих большинству людей с сюрреалистичным образом мышления. Один из них – бельгийский художник Рене Магритт, резко отличающийся своим спокойным образом жизни от коллег по цеху. Он был далек от скандальных сборищ сюрреалистов, вечеринок, присущих бомонду и ничем не выделялся из толпы. Отмечу, что первые свои работы он создал под воздействием кубизма и футуризма. Но, после того, как он близко познакомился с метафизической живописью Джорджо Кирико, он дал своему творчеству новое направление. В 1927-30 года, живя во Франции, он общался с сюрреалистами – Андре Бретоном, Максом Эрнстом, Сальвадором Дали, Луисом Бунюэлем, Полем Элюаром. Именно во Франции в творчестве Рене Магритта главенствует концептуальная живопись. Магритт негативно относился к попыткам критиков раскодировать символы в его произведениях. Он говорил, что изображение другой действительности не может быть объектом философических рассуждений. В статье «Вероломство Рене Магритта: 5 загадок сюрреализма» Белла Асиева пишет: «Он едва ли не скептически относился к увлечению группы Андре Бретона – психоанализу Фрейда. К тому же, сами картины Магритта не похожи ни на безумные сюжеты Сальвадора Дали, ни на причудливые пейзажи Макса Эрнста…Сам Магритт называл свое искусство даже не сюрреализмом, а логическим реализмом и с большим недоверием относился к любым попыткам интерпретации, а уж тем более поискам символов. Он говорил, что единственное, что следует делать с картинами – рассматривать их». После Второй Мировой Войны Магритт много печатается, спорит с Андре Бретоном и выпускает манифест «Сюрреализм в свете дня». На самом деле манифест был направлен против парижских сюрреалистов.
Голубое небо занимает особое место в картинах Магритта. Недвижимые человеческие фигуры
