ставшего сегодня наследником великого рода Гессеров – Клавдий был в ярости. Мелкий смазливый сопляк, как он смел посмотреть на принцессу? Был разговор их с супругой. Пришлось согласиться. Клавдий все еще помнил свое поражение. Но сегодня он был готов снова и снова благодарить создателя за мужчин, что стояли рядом с его дочерьми. И то, что в них было немало общего – уже не удивляло. Могучие оба.
Дети. Как давно он не общался с ними близко? Не в мессенджерах, не по телефону, не на дежурной летучке. Когда все закончится, он соберет всех детей, а уже, возможно – и внука. И всех вывезет на свой остров. В тот дом, что на скале среди моря. Разожгут там на кухне камин, будут пить там глинтвейн и петь песни… Мечтатель. Одна Гея видит линии их судеб, он слеп. Жить надо сегодня.
– Пойдем спать, моя золотая. Кто знает, когда теперь я услышу твое сопение под боком.
– Сначала иди смой напасти сегодняшнего дня, – она погасила свет, запустила посудомойку, провела серию загадочных манипуляций на своей высокотехнологичной кухне, ответившей хозяйке перемигиванием огоньков, – я жду.
– Я приползу, даже если нежить отрежет мне все руки и ноги.
В ванной он чуть не уснул. Произошедшее сегодня наваливалось на сознание серой чугунной плитой. Бесконечно прочный организм титана буксовал и требовал передышки. В спальню Клавдий действительно приполз, обнял спящую жену и провалился в сон без сновидений.
Все будет завтра.
9. Усталость
“Циник – это усталый романтик.” (В. Вулф)
Огромная, всепоглощающая, тягостная. Длиною, казалось бы, в вечность. Навалилась, расплющила, душила и ранила.
Эрис невероятно устала.
От вечной погони за смыслом, от череды бесконечных предательств.
В своей жизни однажды каждый бессмертный задает себе просто вопрос: в чем смысл его пути длиной в бесконечность? У смертных все просто: пришел, выполнил минимум жизни, не сорвался в пропасть Тьмы, не убил, прошел по тонкому лезвию, балансируя между Светом и Тьмой осторожно, и все, ты свободен. Бессмертие духа, не обремененного тяжким грузом тела.
Короткая партия с простыми правилами игры.
У них – все иначе. Вечные прикованы к биомассе будто бы кандалами. И что там, за гранью – не знает никто, только вера и мифы. Высочайшие были вольны возвращаться, просто бессмертные – исчезают навечно, словно бы их тут и не было.
Была еще древняя легенда о Зеркале мира и том моменте, когда их племени будет разрешено возвращаться. Кем? Когда? Как? В этой легенде все было слишком наивно и пропитано трогательными надеждами. А значит – место азеркинов всецело в этом мире.
И Маричка имела несчастье родиться бессмертной.
В ее варианте пропорций это можно было сделать лишь одним способом: рождаясь, убить одного из родителей. Прирожденный убийца. А ведь она даже не знала, кто подарил ей это проклятие.
История угольных драконов затерялась в веках, ни одна летопись о них не вспоминала,
