друиды. Надо же, сама мифическая троица пожаловала. Не повеселимся, так хоть просветимся».
Друиды в ответ на появление дамы в их великосветской кампании милостиво перешли на разговорный стиль общения и оказались прекрасными собеседниками. За время, предшествовавшее утомительной и помпезной процедуре открытия бала, они успели обсудить самые животрепещущие темы: от последних технических новинок и старика Велиала до самых грязных сплетен отдела управления собственной безопасностью инквизиции.
Шутили, смеялись, Свава неутомимо кокетничала, сияя глазами и бриллиантами. Клавдий постоянно ловил на себе завистливые взгляды своих спутников, сидевших за соседними столиками и вынужденно занимавшихся лишь рассматриванием публики вкупе с праздничным убранством зала.
Даже мучительно пытавшиеся обратить внимание на свои великолепные персоны птицедевы, и те поутихли, вероятно, устав. Сидели, надув свои алые губы, и томно обмахивали декольте блестящими веерами.
До начала открытия бала оставались считанные минуты, зал уже был полон гостей, оркестр рассаживался по местам, ведущие поднимались по разворотам парадной лестницы к открывающим подиум Гостиного Двора воротам.
Гости бала понемногу оттеснялись с паркета к столикам. Клавдий вновь и вновь отмечал знакомые лица. Взгляд зацепился за пару увлеченно беседующих мужчин у самого оркестра. Ему показалось, или стоявший могучей спиной к нему статный седовласый мужчина был самим Архистратигом? Беседовавший с ним Гессер, собственной персоной, заметил пристальное внимание Клавдия и едва заметно кивнул.
«Помнит, старый кот», – успело пронестись в голове, когда величественный собеседник Гессера оглянулся. От одного вида самого предводителя всех светлых иных этого мира Клавдию мучительно захотелось поклониться. Он судорожно встал, сопровождаемый изумленными взглядами соседей по столу, и склонил голову.
Слегка нахмурившись, величественный Михаил отрицательно покачал головой, словно прося не акцентировать на нем внимание. Всесветлый был на балу инкогнито.
Кинув взгляд на сидевших рядом за столиком соседей, Клавдий понял, что для них присутствие на балу столь важных персон не стало неожиданностью.
Забавно. Он так погряз в делах оперативников, что совершенно выпал из высоких сфер. Последнее дело с «Триглой», запутанное и до сих пор не раскрытое, массовые нападения на иных, произошедшее накануне в Гурзуфе – все это занимало его сейчас куда больше.
Кла снова злился. Вместо того, чтобы дежурить у кровати тяжело раненной дочери или утешать беременную жену, или поддерживать старшего сына, сражавшегося сейчас за жизнь его ребят, он сидит тут, взирая на расфуфыренных пустышек, и слушает глупости.
Судя по взгляду Ладона, совершенно ему не свойственному – ледяному, который не могла скрыть даже лучезарная улыбка дракона – подобное приходило в голову не одному Клавдию. Но служба есть служба, инквизиторы – люди подневольные,
