он пробыл в доме?
– Да недолго, минут пять, наверное.
– Какого он был роста? Примерно шесть футов?
– Пожалуй.
– Гладко выбрит?
– Да, мисс, даже тоненьких усов щеточкой и тех не было.
– А подбородок у него блестел? – повинуясь внезапному порыву, спросила я.
Миссис Джеймс воззрилась на меня в священном трепете.
– Да, мисс… Теперь, когда вы сказали, я вспомнила, что – да. Но откуда вам это известно?
– Забавно, но у убийц часто блестят подбородки, – высказала я совершенно бредовую мысль.
Но миссис Джеймс охотно мне поверила.
– Что вы говорите, мисс?! Никогда об этом не слышала.
– Вы не обратили внимания на форму его головы?
– А что в ней особенного? Голова как голова, мисс… Так я даю вам ключи?
Взяв ключи от дома, я отправилась в особняк. Проводимое расследование пока удовлетворяло. Существенных различий между человеком, которого описала миссис Джеймс, и «доктором» из подземки я не заметила. Пальто, борода, очки в золотой оправе… «Доктор» показался мне человеком средних лет, но я вспомнила, что, склоняясь над трупом, он двигался как сравнительно молодой мужчина. В его пластике была гибкость, присущая молодости.
Жертва несчастного случая (я дала погибшему прозвище Нафталин) и иностранка миссис де Кастина (не знаю уж, как ее звали в действительности) договорились встретиться в Милл-Хаузе. События, по-моему, разворачивались следующим образом: то ли опасаясь слежки, то ли по какой-то другой причине они избрали довольно оригинальный способ встречи, договорившись взять направление на осмотр одного и того же дома. Это давало им возможность встретиться как бы случайно.
Тот факт, что Нафталин не ожидал увидеть «доктора» и явно встревожился, лишний раз подтверждал мою правоту. Что случилось потом? «Доктор» снял грим и отправился вслед за женщиной в Марлоу. Но поскольку он торопился, то на подбородке вполне могли остаться следы клея. Вот почему я задала миссис Джеймс странный на первый взгляд вопрос.
Я брела, погрузившись в раздумья, и наконец подошла к невысокой, как делали в старину, двери особняка Милл-Хауз. Открыла ее ключом и зашла внутрь. В холле, под низкими сводами, было тепло, пахло запустением и плесенью. Я невольно содрогнулась. «Неужели женщину, что пришла сюда несколько дней назад, «улыбаясь каким-то своим мыслям», не охватило дурное предчувствие, когда она переступила порог этого дома? – подумала я. – Может, губы ее перестали улыбаться, а сердце сжалось от безотчетного страха? Или же она поднялась наверх, по-прежнему улыбаясь и не подозревая о своей скорой гибели?» Сердце у меня учащенно забилось. А вдруг дом на самом деле не пуст? И меня тоже поджидает смерть? Впервые я по-настоящему поняла, что означают слова «там-то и там-то была особая атмосфера». В этом доме царила особая атмосфера, атмосфера жестокости, опасности, зла…
7
