их гоночная программа могла существовать достаточно автономно, ломбардийцы выкупили Ferrari. Коммендаторе остался у руля «Скудерии», а в качестве подмоги получил протеже Яно Джоаккино Коломбо. Однако номинально гоночной программой главной итальянской команды управлял испанец Вильфредо Рикарт. Почему номинально? Да просто потому, что в автогоночном конструировании он понимал значительно меньше коллег и был больше «говорящей головой», чем инженером.
Перед всем этим конструкторским бардаком тогда была поставлена конкретная задача: «Нужна новая машина!»
И вот четверо мыслителей, каждый в меру своих способностей, взялись за сие нелегкое дело. Яно и Рикарт взяли на себя роль местных «альфа-самцов», готовых, в случае чего, применить любые методы психологического насилия, ну а Коломбо с Феррари занялись непосредственно разработкой. Забегая вперед, скажем, что Энцо в итоге назвал главным вдохновителем создания 158-й себя. Он же Феррари, он же может себе такое позволить. На самом деле Коломбо притащил в кабинет нового начальника целую кипу чертежей, которую в качестве чуть ли не мусора передал с ним Яно, и предложил создать среднемоторный болид, по сути, скопировав Auto Union. Синьор Феррари серьезно посмотрел на все представленные варианты, и… благополучно послал Коломбо думать дальше, выдав одну из своих знаменитых фраз: «Телегу всегда тащит вол, а не наоборот!»
Существовала и еще одна загвоздка. Дело в том, что 158-я задумывалась как «вуатюретка», то есть полуторалитровая «младшеклассница», для чего от 16-цилиндрового двигателя, разработанного Яно, отпилили половинку. Расчет был на то, что в будущем на Alfetta, как ее нежно прозвали итальянцы, установят мотор, соответствующий регламенту Гран-при, каким бы он ни был. Работы велись круглосуточно, причем Энцо Феррари лично руководил процессом и постоянно мотался по частным мастерским в поисках лучших материалов.
Параллельно с этим будущий Коммендаторе пытался воспользоваться неожиданным увольнением Яно из Alfa Romeo. Энцо вынашивал планы по созданию Scuderia Italia, главной «конюшни» страны – его откровенно бесила необходимость отсиживаться в тени Alfa. Естественно, до тех пор он не собирался отказываться от использования основных сил миланского автогиганта, намереваясь сделать 158-ю гениальной и непобедимой, после чего присвоить ее себе.
Феррари предпринял хитрый ход: он выкатил полусобранные болиды во двор, пригласил журналистов и произнес пламенную речь, мол, «мы теперь на гарцующем коне, скоро всех порвем, а вот это вот все наши детища». Тогда это мероприятие, которое ныне вполне можно назвать презентацией прототипа, стояло чуть ли не на грани откровенного мошенничества. В ответ на подобную дерзость Alfa Romeo выкупила все барахло Феррари, а самого Энцо затем назначила директором собственной заводской команды. Естественно, четыре почти построенных 158-х при этом отправились в Милан и достраивались уже на базе Alfa Corse.
7 августа 1938 года работы закончились, и будущие «самовозы» начали свой путь в автоспорте.
