дворовом пространстве тридцатого дома не наблюдалось ни одной чёрной казённой «Волги» с «МОС-овскими» номерами. Их словно сдуло ветром андроповских перемен. Глеб вышел на проспект. Кутузовский был пуст, как утром первого января – сразу после встречи Нового года. По широченной проезжей части двигались одиночные машины. Совершенно безлюдные тротуары. У входов в популярную «Кулинарию» дома № 26 и у гастронома напротив неё публики было столько же, как и в разгар марсианского лета на пляжах знаменитых местных каналов. То есть никого. «Никому ромштексы не нужны? И пиво? Зайти, что ли, в «Гастроном» в двадцать девятом доме и взять бутылочку-другую для душевного равновесия?»
Глеб спустился в подземный переход и направился на нечётную сторону проспекта. Внутри «Гастронома» народу было столько же, сколько и снаружи – раз, два и обчёлся. Молодой человек сразу же отправился к рыбному отделу, где, как помнил, продавали пиво. К его удивлению, на витрине стояло «Жигулёвское» по тридцать семь копеек, а из потребителей оного кругом – кроме самого Глеба – никого не наблюдалось. Та же ситуация ждала его у кассы. Глеб пробил семьдесят четыре копейки, взял сдачу с рубля и через пару минут продолжил свой путь в сторону Кремля.
Любимое кафе-мороженое «Медведь», конечно, ещё закрыто. Равно как и закусочная рядом. «Ничего, на кухне нашего «Кондитерского» найдётся местечко для моих двух бутылок. А в «Медведь», если сложится, как-нибудь зайдём вместе с Леной». Афиши кинотеатра «Призыв» предлагали посмотреть фильмы «Возвращение резидента» и «Берегите мужчин». Глеб подумал: «Ишь ты, резидент вернулся. Прямо в точку. Надо будет сходить, посмотреть. Заодно в тире постреляю».
Афиша следующего кинотеатра по Кутузовскому, «Пионера», гласила: «4:0 в пользу Танечки». «Молодец Танечка! На неё тоже стоит посмотреть».
Предстояло решить: перейти вновь на чётную сторону или идти дальше по этой стороне Кутузовского, переходящего в Большую Дорогомиловскую улицу, и у светофора за кафе «Хрустальное» пересечь её. «Заодно взгляну в сторону родного КПЗ. Как она там, тропа Хо Ши Мина, поживает? И ателье моё меховое, на месте ли оно? Не закрыли его соколы андроповские, как закрыли директора «Елисеевского» Соколова?»
Всё оказалось на местах своих. Продуктовая валютная «Берёзка», как всегда, охранялась людьми в штатском, а меховое ателье призывно отражало своими витринами яркие лучи восходящего солнца. И тропа Хо Ши Мина приглашающе распахивала свои объятия, ведущие к знаменитому КПЗ – Киевскому Пивному Залу. Буйная фантазия завсегдатаев заведения наградила его ещё одним ник-неймом – «Сайгон». Каким ветром в головы прилежных посетителей Зала занесло название весьма отдалённой от нас столицы одного из Вьетнамов – тем более враждебного, капиталистического – одному «Ячменному колосу», за двадцать копеек кружка, известно. Естественно, что с воцарением в 1976 году в Южном Вьетнаме прогрессивного социалистического строя название «Сайгон» было заменено на дружественный Хошимин. А улица Можайский Вал была единогласно переименована в Тропу Хо Ши Мина.
Глеб покинул Большую Дорогомиловскую улицу, свернув налево во двор дома номер четырнадцать.
