поняли, что совершили великую ошибку. Хотя прекрасно понимали, что самим им будет трудно прочитать и восстановить текст манускрипта.
Вот и сейчас они с нетерпением ожидали прихода патрона.
На набережной Арно, напротив Понте-Веккьо, построенного архитектором Нери ди Фьораванти, со стороны галереи Уффици, был большой дом, принадлежащий семейству Медичи, в нем и проходили встречи Клуба книжников или, как их назовут позже, гуманистов Возрождения.
Потягивая теплое вино и закусывая виноградом и сыром, сидели вроде бы обычные люди, не предполагая, что через несколько столетий их имена будут вспоминать с уважение и трепетом, им будут посвящать научные труды и конспирологические теории. Они будут кумирами для миллионов и ворами для единиц. Они просто творили историю, ломая ее через колено, хотя все было прикрыто красивой пелериной гуманизма и восстановления справедливости, но, как оказалось, они были действительно талантливыми, образованными, гениальными, но фальсификаторами, обманув раз, ты навсегда становишься вором и обманщиком. Хотя они считали, что, если бы не они, мир сгинет – в тоске и глупости, в невежестве, и вся история античности исчезла бы навсегда, что и не исключает истины. Такая особенность поведения весьма характерна флорентийскому характеру – такому тщеславному, гордому, я бы сказал даже слишком гордому и скупому.
Когда в библиотеку вошел Никколо, всем показалось, что влетел ураган. Никогда они не видели его в таком возбужденном состоянии. Бросив плащ на пол, он, не подняв головы, ринулся в дальнюю дверь, которая находилась в глубине зала. Раздвинув тяжелые портьеры, он постучал в дверь. Тяжелая дубовая дверь со скрипом открылась. Поверх его головы можно было видеть большой стол, который стоял посреди кабинета. За столом, опустив голову, вглядываясь в книгу, сидел Козимо Медичи, хозяин библиотеки и дома.
– Приветствую, тебя, мой верный друг, – пафосно произнес Козимо.
Никколо буркнул себе под нос приветствие и молча протянул что-то завернутое в серую ткань, мокрую от дождя.
– Не думал я, что в такое ужасное время ты будешь просить о встрече.
– Мне необходимо покинуть Флоренцию. И я не знаю на сколько, пока не уляжется это безумие.
– Что ты принес, неужели это не может подождать?
– Козимо, я понимаю, насколько я не вовремя, но если нас когда-нибудь вспомнят, то, я думаю, только из-за этой находки.
Я точно пока не могу быть уверен, но мой опыт и знание позволяют говорить об этом манускрипте, что это главная тайна и разоблачение обмана церкви и эпидемия чумы по сравнению с этим есть легкое недомогание после переедания.
– Никколо, я тебя знаю столько лет и никогда не видел, чтобы ты был так взволнован. Присядь, выпей вина.
Никколо присел на резное кресло, отпил теплого вина и, обессилив, облокотился на спинку.
Медичи медленно
