дома Этьер.
В отличие от женщины, мужчина-риэн не способен дать духам плоть. Потому к нам и не спешат на зов своевольные предки, если нет прямой угрозы жизни потомка. А сейчас мне всего-то надо, чтобы кто-нибудь провел меня сквозь скальную породу кратчайшей дорогой, открытой только духам. Блажь, с точки зрения бессмертных.
Едва я приложил ладонь к амулету, в затылок дохнуло ледяным холодом.
– Дадут мне сегодня покой или нет? – старческий голос проскрипел несмазанной телегой. – Только что одна ведьма трясла дурной кровишкой, явиться вынудила, а теперь ее отпрыск за те же шалости!
– Прости, что нарушил твой небесный покой, лорд Рогнус.
– Да какой я тебе лорд! – левое ухо обдало холодной злостью. – Сколько говорил тебе, юнцу беспамятному: неужели к моему прекрасному и грозному имени обязательно нужна какая-то глупая нашлепка никому не нужного титула?
– Не буду, Рогнус.
С ним мне крупно не повезло. Моим личным опекуном стал пренеприятнейший из предков – брюзгливый, как тысяча больных старух. Тупой нож в печень – такое удовольствие я испытывал от общения с типом, жившим за тысячу лет до меня.
Даже среди духов Рогнус был редким оригиналом – отказался от второй плоти, предложенной ему матерью в награду за опекунство. Он, видите ли, больше не хочет стеснять и пачкать свободный дух бренным прахом. «Ты еще предложи мне заняться сексом в полном рыцарском доспехе», – врезались в память его слова, сказанные моей матери. Мне тогда было двенадцать лет, и я не мог понять всех тонкостей сравнения.
– Ну, позвал, так говори, зачем? – раздраженно спросил Рогнус.
– Мне надо как можно быстрее попасть на пятнадцатый ярус штольни и найти Яррена фьерр Ирдари.
Дух, разумеется, взъярился.
– И только ради этого ты меня вытащил в ваш вонючий мир? Лентяй! Зачем я только потомков оставил, чтобы какой-то оболтус позорил мою вечность! Ты хоть о цене зова помнишь, истинноживущий олух, не желающий мозолить нежные ножки? – язвительно осведомился брюзга.
Вот это и было самым мерзким – плата. Одно дело, когда опекающий дух сам приходит. Тогда он ничего не потребует и будет доволен любой подачкой. Другое дело, когда тебе от него что-то надо, помимо спасения собственной шкуры. А берут они болью и страданиями. Так мне тогда казалось.
– Помню, Рогнус. Бери.
– Я немного возьму, не трясись так, мой несчастный потомок, – с неожиданной теплотой вздохнул дух. – Знаешь ведь, что иначе мне не помочь тебе в плотном мире. Мне самому противно, поверь.
Это было что-то новенькое в наших непростых отношениях. Неужели его проняло, что подопечный вот-вот надолго покинет Белые горы? Так ведь это ничего не значит, вызвать я его могу хоть на краю земли.
В этот момент он меня коснулся, и я едва сдержался, чтобы не заорать от боли и отвращения. Словно в меня медленно и со вкусом впивалась семиглавая ледяная змея.
Сначала
